– Дурак ты, Той. Надеюсь, это не надолго… Как и чем эта женщина управляет мужчиной?

6.

Стояло раннее утро, ещё прохладное, но без ночной промозглости, предвещающее знойный день, когда Элиак вышел из домика Триши и с сигаретой уселся на лавочку перед живой изгородью, отделяющей двор от улицы, с целью насладиться томным одиночеством. Триша, утомлённая бурной ночью, сладко смотрела соблазнительные сны и сравнивала их с реальностью.

Увы, одиночество длилось не долго, и было испорчено появлением Клары, соседки Триши, которую Элиак терпеть не мог, сам не умея объяснить этого чувства. Скорее всего, оно имело место быть от точно такого-же взаимного ощущения.

– Отдыхаешь? – приветствовала его Клара. – Наверное, есть от чего?

– Да, есть, – кратко ответил Элиак. Промолчать было чревато вызовом бури эмоций, но Клара и без вызова уже настроилась агрессивно, или это было заложено в её натуре изначально?

– Делать детей, занятие, требующее значительных энергозатрат.

– Но и приятное? И оно хорошо сочетается с исполнением долга перед обществом?

– Долг? Это что такое? Как относится ко мне эта тафталогия? Я никому ничего не должна.

– Разве? Разве физиология не говорит ничего о том, что «должна»? Ведь больше никто этого не умеет?

– Может быть, разовьёшь мысль, Элиак?

– Я про деторождение. Разве эта функция не обязывает? Или всё-таки «никому ничего не должна»? Как женщина.

– Нет, не обязывает. Не поверишь, но это так. Впрочем, чтобы понять это, необходимо быть женщиной.

– Но исполнение многих обязанностей может доставлять удовольствие, и нравственное и физиологическое.

– Возможно. Но лично для меня, там, где начинается удовольствие, понятие обязанностей уходит, потому что удовольствие унифицируется, теряет смысл.

– Понятно, личное для тебя главенствует над общественным. Спасибо за исчёрпывающий ответ. НО я тебе не верю, – она сумела вывести его из благостного ощущения покоя, и это было плохо, надо было исправлять положение, но его понесло. – 60 лет, это всё таки опыт. В моей жизни была только одна женщина, которая могла-бы так сказать, но и она была «повёрнута на ребёнке». Ерунда всё это, непонятный вызов устоям, паблисити… я хочу сказать, твоя прокламация – иллюстрация силы, но это не сила, а слабость, слабость перед обстоятельствами, превышающими наши возможности. А это не то, что ты есть.

– Элиак, ты не поверишь – это именно то, что я есть. Была-бы здесь не я – был бы миллион других. Массовый отказ женщин от деторождения – это реальность, не для всех плодячка является целью и счастьем.

Его покоробил такой способ высказывать мысли, модный в последнее время, упрощение стало лозунгом общения, и это явление тоже требовало изучения.

– Надо будет предложить Трише интересную тему, – подумал он, но вслух сказал другое, что также было провокационным вызовом. – Чушь какая. Весь смысл нашей комедии – продолжение рода. Если ты против, то ты не женщина, а что-то такое… я понимаю, когда женщина не может, но если она не хочет, и под это «не хочу» выстраивает теории – это болезнь.

– Ну, ты зато нормальный, радуйся этому.

– Не могу сказать, что я нормальный, как это понимаешь ты. Я не нормальный. Я люблю секс, иногда секс бешеный. Но я человек верующий (без фанатизма), я люблю женщин (не стерв). Я просто мужчина, я просто человек. Я пишу книжки, и в каждой у меня вторая героиня – женщина (девочка) и секс. Это ведь вполне нормальное явление.

– Элиак, ну да. И то, что ты воспринимаешь секс, только как прокреацию? Могу поспорить, что нет.

– «Прокреация» какое противное слово. А секс – это хорошо. Когда люди нравятся друг другу, а я пока не говорю про любовь, это просто великолепно.