Короче, Лихаэль бежал вверх минут семь, за ним изо всех сил пыхтела Аська. Наконец лестница кончилась в… где-то. Вот просто «в где-то»! Как иначе назвать это сплетение светлых ветвей, листьев разных форм и причудливых цветов, растущих прямо из веток, пола, стен и потолка, она не знала.

– Пришли! – объявил древнейший.

– Это чего, ритуальный зал? – удивилась Ася.

– Он самый, – оскалился первопредок.

– Больше на лес похоже, на худой конец зимний сад, – брякнула Аська, заторможенно пялясь на веселенькую травку под ногами вместо паркета или ковра.

И едва не упала, потому что неугомонный Лихо бесцеремонно толкнул жертву куда-то в глубь странного помещения.

И не просто толкнул, а, как оказалось, засунул в какой-то молниеносно взметнувшийся и выросший до титанических габаритов гигантский цветок – ромашку-мутант. Растение чуть ли не на лету поймало и заключило жертву между поднявшихся, как решетка, полупрозрачных белых лепестков.

– Стой или сиди там, мне нужна ритуальная связь с членом рода для плетения чар, – наскоро велел Лихаэль, а сам шагнул в переплетение толстых и тонких ветвей, образующих не то узор 4D, не то гибкую клетку, не то и вовсе живой и шевелящийся комок щупалец-лиан.

Два листа на кончиках двух ветвей синхронно протянулись к запястьям и острыми лезвиями кромок взрезали кожу экспериментатора. Кровь, почему-то скорее сиреневого, чем красного, алого или рубинового цвета (она у него оттенок меняет или всегда такая странная?), потекла в оперативно подставленные чашечки больших белых цветов-колокольчиков на гибких лианах.

– Блин, еще и тентакли, – оторопело протянула Ася, потом потыкала пальчиком в плотный полупрозрачный лепесток гигантского цветка, в сердцевине которого оказалась, и добавила: – И я тут как Дюймовочка. Даже почти эльф под боком, только это неправильная сказка, потому что габариты у меня не те, а уж про не-эльфа и говорить нечего. Какой-то он вообще бракованный и без крыльев. Хотя рогов, копыт и хвоста тоже нет или хорошо прячет.

Лихо то ли не слыхал речей Аси, то ли не придал им сколько-нибудь важного значения, поглощенный происходящим действом-ритуалом. После кровопускания, устроенного бутончиками, растительные тентакли с анализами задрожали и выплюнули пробу в подставленную чашечку третьего цветка, на сей раз ослепительно оранжевого цвета и более крупного по размеру. А следом напряглись и выстрелили содержимым, приобретшим почему-то ярко-малиновый цвет, в рот Лихаэля. Тот сглотнул и вперил в цветок, где сидела Ася, взор невообразимо расширившихся, будто после дозы атропина с фиолетовым красителем, зрачков.

Но, Ася готова была спорить, глядел он вовсе не на нее и не на цветок. Он что-то видел на широченных лепестках растительного монстра. Гляделся в него, как в зеркало, и чем больше смотрел, тем сумрачнее становился. Да, смотрел Лихо точно не комедию, скорее триллер или научный детектив.

Процесс смотрения для такого непоседливого типа, как первопредок, продолжался нереально долго. Асе изначально прикольная игра в Дюймовочку успела надоесть хуже горькой редьки. Первые полчаса орать-торопить Лихо она не пыталась – вдруг первопредок не просто так листики разглядывает, собьешь его с мысли, и все по новой начинать придется. Но процедура смотрения все длилась и длилась, и в конце концов утомленная бездельем Аська начала ерзать в жестковатой сердцевине цветка, пытаясь устроиться поудобнее, но не получалось. Диванчик, да что диванчик, даже пуфик или стул внутри растительного монстра были конструкцией не предусмотрены. И Покрышкина сдалась. Она позвала, поначалу тихонько, а когда Лихаэль никак не отреагировал, громче: