Удар о стену был терпимым, но жестким. В голове шумело. Виви. Она осталась на этаже сверху, но я почему-то знал, что она цела. Нужно заканчивать этот цирк. У ребят проблемы с координацией, а значит, у них нет выраженного лидера, который ведет их. Пушечное мясо. Марионетки. Мне жаль их. Но они вышли на поле боя, приняли его правила. И победитель только один. Стискиваю зубы и набираю скорость, взлетая вверх по ступеням, а затем отталкиваюсь от последней и пролетаю боком мимо уходящего коридора, где параллельно со мной медленно движется фигура на корточках. Мгновения достаточно, чтобы нажать на спусковой крючок. Минус одна бесценная пуля. Минус одна бесценная жизнь. Я падаю на пол. В воздухе пыльно от недавнего взрыва. На этаже тихо.

– Неплохо, – слышу я голос за спиной. Виви подает мне руку, чтобы помочь подняться. – С остальными всё, – поясняет она, предчувствуя мои опасения.

Не стану отрицать, она меня удивила. За последние годы это мало кому удавалось. Не могу сказать, что мой круг общения способствовал этому факту, но, охотясь на людей, ты встречаешься со многими вещами. В том числе и такими, как безответственность, инертность заказчиков, предательство, ложь, страх, злоба. Но все это было обычными вещами, к которым привыкаешь. Способность людей удивлять меня была тем редким ресурсом, за который я их мог уважать. Наверное, поэтому я их ненавидел.

Я поднимаюсь и небрежно отряхиваю свой короткий плащ.

– У нас мало времени, – говорит девушка.

– Без тебя… – Я не продолжаю. Она помогла мне. Без нее пришлось бы потратить все пули, стало быть, она не заслужила грубости. – Да, ты права. Идем. Пока не опомнились остальные. Нужно собрать их снаряжение.

– Нельзя. Датчики слежения, встроенные в него, сразу нас выдадут, как и то, что только что произошло. Дорога каждая секунда.

Датчики. Чувствую себя как школьник, которого поправил учитель. Что же со мной происходит в последнее время? После того задания на станции эхолетов я все никак не могу прийти в себя. Раньше на восстановление уходило гораздо меньше времени. Этим и хороша молодость. Ты можешь творить невероятные вещи. Вещи, за которые расплачиваешься после того, как молодость скрывается за очередным поворотом и ты ее уже не видишь. Ты проигрываешь гонку, хотя изначально тебе кажется, что борьба идет на равных.

– Датчики… – Мой голос звучит устало. – Ты права. Может, уже скажешь, куда мы направляемся?

– Пока не могу. Сначала выберемся из этой конуры. И у стен есть уши.

Она хлопнула меня по плечу и направилась к лестнице. Это выглядело так ненавязчиво, будто мы знаем друг друга десятки лет. Я чувствую приятное тепло, растекающееся по телу. Давно забытое чувство, которое было запечатано в глубинах сознания. Я думал, что мне удалось избавиться от него, но девчонке одним лишь прикосновением получилось добраться до мест, где царила тьма. Я ощущаю улыбку на своем лице. В теории я должен был бы убить ее. Прямо сейчас. На этой планете нет места сантиментам. Но теория – всегда теория. Она не имеет ничего общего с практикой. И я это прекрасно знаю.

Воздух на улице морозными гарпунами пронизывал нос. Осень. Она всегда наступала слишком резко. Еще два часа назад ты утопал в грязи и мусорных отходах, а сейчас грунт становился твердым, и для тебя он был не хуже, чем асфальт. Самое лучшее время для преступлений среди местных. Местных. Я так долго находился здесь, что уже мог себя отнести к этому сословию, но память по-прежнему говорила мне: «Ты иной». Глупо. Я не верил в сказки про избранных. Не верил в сказки, что когда-то в Высшем круге объявился мессия, способный изменить ход войны, которой я не знал. А была ли она – война? Как по мне, здесь всегда было хреново и сыро. С войной или без нее. И не один мессия не способен этого изменить.