– Вы тоже ждете привратника? – необычайно ласковый голос женщины разорвал тишину.

– Он отошёл.

– Никак не заснуть. Голова будто разрывается от боли, а таблетки кончились. Наверное, это полнолуние дает о себе знать.

– Подождите его. Вам он поможет, – на автомате ответила девушка.

Она по-прежнему смотрела в пустоту бесцветным, отсутствующим взглядом. Все как – будто происходило не с ней, а где-то рядом, вне её сознания.

Наконец мужчина появился из соседней комнаты. В руках у него был чайник (по всей видимости только вскипел) и пачка дешёвого печенья. Ашната никогда не покупала такое печенье, сплошь маргарин и сливочное масло. Зато оно отлично хрустело на зубах. Наверное поэтому оно так нравилось охраннику.

– Будьте добры, дайте таблетку от головы, – и снова этот ласковый голос. Он словно вернул Ашнату в общежитие.

Девушка продолжала молча стоять в углу. Она не поднимала глаз на собеседников, но не потому что веки отяжелели от выплаканных слез. Ей попросту незачем смотреть на них. Да и не слушала она их вовсе. Слабое шарканье снова вернуло мысли девушки сюда, на вахту. Женщина с таблеткой в руках удалялась, медленно идя по длинному коридору.

– Вы же помогли этой женщине. Помогите и мне! – вдруг снова взмолилась Ашната и посмотрела в глаза мужчине, жующему мерзкое печенье.

Шарканье затихло.

– Девушка, ну на каком языке мне объяснить, что я не имею права Вас всех выпускать. На улице ночь! А если каждый из вас вот так начнет выходить ночью, что получится. Пустое общежитие на утро и меня выгонят с позором?

– Мне нужна эта ночь! Мне нужна эта прохлада! Я хочу жить! Хочу жить! – в её голосе было столько отчаяния, что охранник опешил.

Он машинально поставил на стол чашку, из которой хотел отпить только что заваренный чай, и откинулся на спинку своего просиженного стула.

– Я хотел бы Вам помочь, но везде камеры. Если я открою дверь, меня завтра же выгонят! Поймите вы это наконец!

– Я просто хочу жить…

Голос тихий – тихий. Стеклянные глаза смотрели на закрытую дверь, как на еще одну несбывшуюся надежду.

– Откройте мне мне дверь, пожалуйста. На воздухе голова пройдет быстрее, – тёплый женский голос донёсся до девушки.

Охранник неохотно встал и пошел к двери, громко тряся связкой ключей. Их эхо играючи раздалось по всему Дому Студента. Он по-прежнему жевал печенье с запахом малины и ванили. Только запах. К запаху добавки, ничего натурального: ни малины, ни ванилина. Иллюзия с приторным запахом ванили.

– Голова покруживается. Пусть меня доведёт до скамейки эта милая девушка, – показывая на Ашнату, попросила женщина.

– Проведите нашу нянечку во двор. Видите, у неё сильно болит голова, – подойдя к Ашнате, попросил привратник и мысленно выдохнул.

Ему хотелось помочь девушке с бледным лицом, но страх потерять работу был сильнее. Инстинкт самосохранения победил. Свойственно человеку. Ничего удивительного.

Держа пожилую женщину под руку, девушка шла по ночному двору и вдыхала свежесть звенящего воздуха. Божья Рука дотронулась до Ашнаты и помогла ей.

– Надо же, совсем нет ветра. Я не припомню такой тихой ночи, – произнесла женщина.

– Тишина перед бурей, – потрескавшиеся губы ответили на автомате, глаза по-прежнему не выражали ничего живого. Только боль.

– Нет, эта тишина после бури, – тёплый, молочный голос обволок Ашнату. Мелкие мурашки пробежали по её коже.

– Давайте присядем. Вам не нужно сейчас много ходить, – наконец нотка участливости прозвучала в голосе белой, как полотно девушки и она указала на скамейку.

– Я сяду, дочка, сяду. Не переживай. А ты иди!

– Мне некуда идти. Но и там оставаться я не могла. Понимаете? – и снова эта мольба в глазах.