Следующий этап дискуссии был связан с докладом профессора А. Н. Челинцева в Земплане РСФСР по докладу Наркомзема КАССР, сделанным летом 1927 года. Челинцев исходил из тезиса, что кочевое скотоводство является отсталым и слабым, что перспективы развития скотоводства связаны с разведением крупнорогатого скота по западно-европейской системе на основе земледелия. Он приводил данные, что за сто лет, с 1820 по 1916 годы, в Тургайской области доля крупнорогатого скота выросла с 0,7 до 22,8 %, и связал это с прогрессивным развитием хозяйства. Его вердикт был такой: «Таким образом, вскрывается параллелизм между расширением земледелия, его ростом и развитием скотоводства, как количественного, так и качественного, в сторону нарастания его интенсивности и ослабления типично экстенсивных отраслей кочевого хозяйства… В связи со всем сказанным, было бы неправильно будущее сельского хозяйства в Казакстане представлять лишь в рамках кочевничества».[105]

У этой концепции быстро проявились сторонники среди руководящих работников в Казахстане, в частности М. Я. Роднер и А. П. Потоцкий, которые сразу стали продвигать этот взгляд. Уже в мае 1927 года А. П. Потоцкий опубликовал статью, в которой выдвинул почти все тезисы А. Н. Челинцева: Казахстан на большей территории представляет собой территорию малой емкости для сельскохозяйственного производства и плотности населения (У Челинцева – несоответствие площади и плотности населения); казахское хозяйство становится менее кочевым и более земледельческим, казахи засевают 27,8 % богарных посевов в Казахстане (у Челинцева – рост доли крупнорогатого скота и общий рост посевов, в том числе и у казахов); рост посевов зависит от плотности населения (у Челинцева – нельзя препятствовать переселению и обосновывать отказ от современной колонизации ссылками на царскую политику); необходимость капиталовложений на улучшение почв и орошение в Центральном Казахстане (у Челинцева – приоритетная поддержка оседлых районов для скорейшего перехода к земледелию).[106]

Перелом в дискуссии произошел в начале 1928 года, после VI-й Всеказакской конференции ВКП(б), на которой впервые, под давлением представителей ЦК ВКП(б), гласно осудили националистический уклон, который связывался с защитой интересов казахских скотоводческих хозяйств. В этих условиях симпатии стали склоняться в сторону земледельческого хозяйства чем сразу воспользовались его сторонники. А. П. Потоцкий в марте 1928 года заявил, что зерновое хозяйство может чувствовать себя именником, поскольку теперь к нему обратилось внимание, а «до этого момента в отношении зернового хозяйства господствовала другая тактика, целью которой было всемерное вытеснение и изживание преобладания зернового хозяйства».[107] Он подчеркнул, что в Северном Казахстане лидерство принадлежит зерновому земледелию, а не скотоводству и призвал более активно снабжать машинами хозяйства этого района.

Впрочем, М. Г. Сириус недолго оставался в долгу, и уже в июле 1928 года выступил с большой статьей, в которой давал оценку возможностей распашки по принципу пригодности под посев. Он в 1922–1924 году вместе с Метеобюро КАССР проводил оценку количества осадков и составил одну из первых карт распределения осадков по территории республики. Он считал, что при количестве осадков более 300 мм в год возможно зерновое товарное земделелие. При количестве осадков 250–300 мм – потребительское земледелие, а при количестве осадков менее 250 мм – без орошения земледелие невозможно.[108] На основе карт распределения осадков, агроном составил оценку площади земель, пригодных под посев. В зоне с осадками более 300 мм таких земель оказалось 4796 тысяч гектаров, а в зоне с осадками 250–300 мм – 3025 тысяч гектаров, и не сплошным массивом, а отдельными пятнами. Всего – 7822 тысячи гектаров из 79 млн. гектаров общей площади этих двух зон, то есть 9,8 %. При этом он отметил, что по более точным оценкам, проделанным В. И. Лебедевым в 1925–1926 годах, общая площадь этих двух зон сократилась до 57,5 млн. гектаров и, соответственно, сокращаются площади под посев.