– Да, чем раньше, тем лучше! Я даже не так за Арину беспокоюсь, как за Дмитрия – того и гляди руки на себя наложит парень! Или на бабушку, но это для него тоже крах всей жизни.

– Ну-ка, ну-ка… – нахмурился Страж Драконов. – Вот здесь – поподробнее! Что у него за чёртова бабушка такая, что он даже несколько месяцев до окончания экстерната дотерпеть не может?

– С чем, интересно, он «дотерпит»? – теперь взорвался уже Артур. – С загрубевшими руками и без практики? Мало того, что его на всё лето в рабство на плантации сослали, так ещё и скрипку продали – мужик-де пахать должен, а не на скрипочке пиликать! Что так, что этак – не быть ему музыкантом, если прямо сейчас весь этот колхоз не разогнать обратно к упомянутой бабушке!

– Вот именно, – мрачно подтвердила Алина. – С-селюки! Наталь, прости, я не тебя имею в виду, а таких вот куркулей, как эта Клавдия Петровна с её семейкой. Они и в экстернат Дмитрия запихнули только затем, чтобы поскорее работать шёл – никакой ему музыки, раз от неё немедленной прибыли нет! А парень-то на самом деле талантливый, потому и не может сам выплыть из этого блудняка, тем более что ему только шестнадцать лет.

– Всё понятно, – подобралась Лариса. – «Талантам надо помогать, бездарности пробьются сами»6. Слушай, а Арине мы хуже не сделаем? На неё же навалят все эти плантации, если здоровая будет! Сдаётся мне, отвадить «чёртову бабушку» не получится – такая приземлённая сучность вряд ли испугается Того, кто спит на потолке. Она ведь даже не фанатичная дачница, а настоящая плантаторша, я правильно понимаю?

– Да, у них большое хозяйство в Тверской области, и все дети с внуками пашут не разгибаясь. Но Арине как раз даже нравится такая работа, и девка она крепкая будет, если вылечится, так что за неё не беспокойся.

* * *

– Спит? – нервно спросила Кристина.

– Да, – печально кивнула Хомка. – Но даже во сне продолжает растворяться в этой серой мути, понимаешь? Я ничего сделать не могу, и Хьёи не смогла.

– То есть если у кого и получится, то только у меня? – Кристина тяжело вздохнула, пытаясь сосредоточиться. – Вообще-то да, в моей жизни тоже было время, когда мне больше всего на свете хотелось ожить. Значит, разгонять такую муть – это и должен быть мой дар. Ну что, будим Безымянную сестру?

– Не надо будить – лучше именно во сне. Как ты с ней поговоришь, если мы тарлаонского языка не знаем?

– А как я приду в её сон? Мне для этого тоже заснуть?

– Нет, тебе как раз не нужно, наоборот, – Хомка взяла руку Спутницы и положила её на голову спящей девочки. – Ты что-нибудь чувствуешь? Может быть, регалиями обменяемся?

– Подожди… – перед внутренним взором Кристины уже вставал лунный сад Хомки. Лунный? Нет, именно луны-то и не видно – всё в клочьях густого тумана.

«Противотуманные фары нужны», – улыбается она про себя. – «Ну да, мои магические камни как раз жёлтые», – Спутница осторожно делает несколько шагов вперёд, вытянув перед собой руку с кольцом, и видит безучастно сидящую под деревом девочку лет тринадцати.

– Кто ты? – тихо произносит она. «Я так и не узнала, как её звали, но теперь это уже всё равно. Теперь – просто Безымянная сестра, фея забвения… Асфодель».

– Никто. У меня нет имени… – девочка поднимает совершенно мёртвые глаза – когда-то они, наверное, были зелёными, но сейчас словно нарисованы тем же туманом, что и вокруг неё. – А ты? – одна из последних искорок жизни в ней всё-таки чуть тянется к свету.

– Я – Пробуждающая, – отвечает Кристина, надевая на палец будущей Безымянной сестры своё кольцо с ярким солнечным цитрином.

* * *

Небольшой подземный грот не имел выходов, поэтому даже с восстановлением портала переход с Рласитта на Сенаорн открылся бы только для Лесных Сестёр и Стихиалей. Портал, тем самым, должен был заменить так и не открывшийся путь между мирами, но сначала его надлежало активировать, и сестра Мгалатт, присев на корточки перед Полиной, терпеливо объясняла ей, что требуется сделать.