Она приезжает вовремя. Заходит в квартиру, когда я открываю ей дверь, не говорит ни слова, а я делаю то, чего хочу до дрожи - прижимаю Тоню спиной к стене и целую. Так жадно, будто в ней одной - глоток кислорода, один на двоих.

Она отвечает сразу, приглушённо стонет мне в рот, осторожно прикасается языком к моим губам, и меня затапливает волной сумасшествия. 

- Идём, - хрипло шепчу, с трудом разрывая поцелуй. - Сейчас поесть привезут.

Тоня садится на диван, поджав под себя ноги. Теребит край блузки, на меня не смотрит, и у меня вспышкой рождается мысль, что мы обязательно все вместе вляпаемся в какое-нибудь дерьмо. Неизбежны разговоры о нас, особенно теперь, когда секс - это уже не основное, что нас связывает. Когда понимаю, что начинают примешиваться чувства. И самым верным будет прямо сейчас разорвать всё, вернуться к своей привычной жизни, к которой Лена не будет ревновать. 

Но я не могу. 

- Как день прошёл? - спрашиваю, садясь за стол и закуривая. 

- Нормально. А у тебя?

- И у меня хорошо. - Делаю паузу, намеренно долгую, будто шанс услышать от Тони ответ на ещё не заданный вопрос. И когда молчание слишком затягивается, выдыхаю вместе с дымом: - Скажи, если бы тебе бабло было не нужно снова, ты бы не пришла ко мне?

Какая, к херам, разница, что стало причиной, если я получил то, чего желал? Но мне важно знать ответ на заданный вопрос, потому что хочу, чтобы Тоня приходила по собственной воле. 

- Пришла бы.

- Отрабатывать деньги?

- Нет… Не только.

- Хорошо.

Снова замолкаю раньше, чем не сдержусь и не продолжу допрос. 

Не только. Что кроется за этим её «не только» - чёрт его знает, вот только эйфории внутри от простых двух слов становится так много, что улыбаюсь снова как идиот. 

- А для тебя? 

Она вскидывает на меня свои огромные глаза, и снова чувствую, как по телу пробегает волна дрожи. 

- Что для меня?

- Для тебя ведь это не просто отрабатывание мной денег?

Она или притворяется или слишком слепа в том, что очевидно. Долго смотрю на неё, щурясь от дыма, пока пальцы не обжигает спалённым до фильтра окурком. А она глаз не отводит, ждёт, и нет сейчас ни страха, ни кокетства, которое часто у баб бывает. 

- Ты же знаешь, что нет.

- А что дальше будет?

- А что должно быть дальше? Сейчас потрахаемся и разбежимся. Потом… не знаю, что потом. Ленка начинает мне руки выкручивать. 

Опускает лицо и продолжает теребить край блузки. Как будто скрывает что-то, что знать мне не положено, и мне это чертовски не нравится. Может, Лена к ней наведалась? И если да, то о чём беседы вела?

- Тонь…

- Что?

- Есть что-то, что мне нужно знать?

Она мотает головой, снова заливается своим чёртовым румянцем, от которого у меня крышу сносило и будет сносить впредь. И произносит скороговоркой: 

- Я не потому спросила, что случилось что-то. Просто не знаю, что будет у нас с тобой, и это… 

- Напрягает? - подсказываю, когда пауза становится слишком долгой.

- Да.

Звонок в дверь отрывает меня от размышлений, который начинают атаковать со всех сторон. Или я идиот, если вижу то, чего нет за словами Тони, или… я идиот, если от того, что успел придумать, внутри кайф появляется. Просто от её слов. За которыми, вероятнее всего, ничего не стоит.

- Тонь, на стол накрой, сейчас перекусим, - кричу ей в сторону кухни, и вдруг в голове рождается нелепое удовольствие от того, что доставщик еды может подумать, что я здесь живу со своей женой. Как же это всё… непохоже на меня прошлого, даже страшно становится.

- Так, тут у нас паста, пицца, салаты, в общем всего понемногу.

- О… сколько всего….

Тоня раскладывает вилки рядом с тарелками - даже не помню, какого чёрта я их покупал, если здесь не собирался ни жить, ни обедов устраивать, но сейчас найденные приборы очень кстати.