Но снова ветер в голове попутный
Маняще шепчет: «А чего же ждать?»
Хочу любви! Такой, как в сериале,
Сносящей все преграды на пути.
Мы все в земле окажемся в финале,
Поэтому, пока живешь, лети!
Не знаю, есть ли после смерти жизнь на небе,
И не у кого это разузнать.
Так что моей душе при жизни треба
С тобой по поднебесью полетать.
Сокровенное
Когда несёшь в ладонях небо,
То снова учишься ходить,
Чтобы движением нелепым
Его случайно не разлить.
Оно колышется, чуть тронешь —
Все пальцы в липких блёстках звезд.
Я так боюсь чужих ладоней,
Враждебных взглядов вкривь и вкось.
И даже вздохов посторонних
Пыльцу необъяснимых чар —
Скрываю в лепестках ладони,
Как самый сокровенный дар.
Так в темноте толпы прохожих,
Маршрутной давке дней свирепых
Храню в ладонях осторожно
Моё мерцающее небо.
Рай в шалаше, или бытовая ода
Кухня в моей «хрущёвке» —
Пять с небольшим квадратов.
Нужно немало сноровки,
Чтоб сделать ее опрятной.
Только в твоих идеях
Я сомневаться не смею.
Стулья, столы складные,
Шкафчики в стиле «мини» —
Часто все выходные
Ты проживал в магазине.
Стильно, удобно, компактно —
Просто взглянуть приятно!
Жалко, что все новинки
Не унесёшь в корзинке,
И твоего бюджета
Вряд ли не хватит на это.
Шлю стихотворный релиз
В надежде на новый приз.
Если придётся в тему,
Жди в свою честь поэму.
Дюжина
Мой год – двенадцать месяцев,
Двенадцать подзатыльников,
Двенадцать цифр – как лестница
До твоего мобильника.
Междугородняя любовь
Заветная трубка.
Заведомо жутко.
Сиреной вдруг взвыл телефон.
Дрожащей рукой,
Дребезжащей щекой,
Всей вечностью чувствую: он!
«Ау?!» – в ожиданье,
Но аут молчанья,
Обстрел пулемётных гудков…
Бессильная злоба.
Бесовская проба —
Междугородняя любовь.
«Картонные стены. И солнце сквозь тучи…»
Картонные стены. И солнце сквозь тучи.
Сакральные блики палящего сердца.
Все тайные помыслы ветер озвучит —
Надежды, что снова живут по соседству.
И снова дневник заштрихован стихами,
С обветренных губ бесконтрольно – слова…
Весна на лице проступает местами.
И я понимаю, что снова жива…
Не-судьба
Оба в клеточку, пальцы в трещинках.
Не мужчина ты, я не женщина.
Самоцельное, но не общее,
Не плохое и не хорошее.
Где-то прошлое и грядущее,
Не статичное, не идущее
И не осенью… и не поросль,
И не вместе мы, и не порознь.
Не у-ми-рай, мо-ло-дость…
«Мы в разных комнатах, как в разных измереньях…»
Мы в разных комнатах, как в разных измереньях,
Меж нами коридор длиною в до Луны пешком,
И нашу кровность слизывает время
Песочным омертвевшим языком.
Постфактум
А ты знаешь, в моей злой галактике,
Там по-прежнему бисером в небе
Хаотично разбросаны звёзды.
Поняла. Хоть, наверное, поздно.
Ты ведь в ней никогда же и не был —
Прогулялся так – вдоль горизонта —
для практики.
А ты знаешь ли, солнце мое не погасло.
Твои тучи прошлись табуном,
А оно ведь по-прежнему светит.
Знать, гуляет по белому свету
Незнакомый мне странник, что ищет свой дом,
И, как я, просто хочет быть счастлив.
Самообман
В переливах глянцевой метели
Мы укрыли наготу сердец.
Снег наскрипывал нам свадебные трели,
Пел молитвы ветер, как Святой Отец.
Иллюзорная невинная влюблённость
Белоснежной пылью падала в глаза.
Поскользнувшись, мы погрязли в безысходность
И увязли в ней «по самое нельзя».
А весны кипящей пестрота
Растеклась в идиллии холодной,
И растаяла святая нагота,
Став грязнейшей смрадной подноготной.
Личное-космичное
Разбивает девочка
Прошлое на звёздочки,
И поют припевочку
Про любовь осколочки.
А в другой галактике,
В новом измерении
Снится ночью мальчику
Это песнопение.
И другой возлюбленной
Пропоёт он песенку
Девочки загубленной,
Той, что звал Олесенькой.
Первый день без тебя