Уже на следующий день новость об эпидемии распространилась по всему центру поддержки. Нам объявили о том, что жалобы на плохое самочувствие нужно рассматривать в особом порядке. Доселе Касси успешно справлялась со всеми угрозами эпидемий еще до их начала, но не в этот раз. Зараженные просто выпадали из поля действия. Их жизни неуловимым образом исчезали из программы «Кассандра».

Поначалу все это даже казалось интересным. Ну а потом эпидемия стала просто данностью. Люди постарше продолжали обсуждать эту новость, так как для них она оставалась чем-то из ряда вон выходящим, ну а меня больше волновал тот факт, что работать приходилось локоть к локтю с Астреей. Ежедневно приходилось видеть Макса, который упорно делал вид, что не знает меня. Рекомендованного контакта у меня в карте так и не появилось, поэтому приходилось вдвойне паршиво.

Учеба и стажировка проходили параллельно. Во имя Всеобщего Счастья государство заботилось, чтобы наши организмы работали на пределе возможного. Поэтому сил на то, чтобы лишний раз вздохнуть, у меня просто не оставалось.

Если честно, до определенного момента я старалась просто не задумываться над тем, почему здесь не доживают до двадцати пяти. Предпочитала думать, что специально выбирают, так сказать, скоропортящихся людей. В конце концов, как ты думаешь, так и есть на самом деле. Просто потому, что само по себе слово «реальность» весьма эфемерно. Лабиринты очень доходчиво это объясняли.

В основном приходилось корректировать совсем простые вещи. Лабиринт будущего был вершиной работы центра. Его прохождение давало максимальную корректировку из возможных. Проблема заключалась в том, что этому нельзя было научиться. Ни одно знание формул не гарантировали тебе удачи. По словам Анни, ошибка могла привести в ловушку сознания. Что это такое, она не пояснила.

Через месяц после начала стажировки, все изменилось. Когда я прибежала в центр, народ уже внимал словам Томаса Пирра. Его жесткое лицо отражалось сейчас в тысяче экранов. Сам же он стоял на небольшом возвышении в самом конце зала. Я попыталась найти глазами кого-то знакомого. Ни Анни, ни Макса, ни даже Астреи видно не было. Метрах в десяти от меня я заметила две высоких фигуры. Андрас и Гасион. Эти двое все меня пугали. Гасион, когда был без Андраса, опасений не вызывал, но вот Андрас совсем другое дело. Казалось, что он в любую секунду готов тебя застрелить. Чуть поодаль от них я заметила маленькую и сосредоточенную Анни. В толпе ее было очень сложно увидеть. Слушая вполуха Пирра, стала пробираться к Анни.

– … В целях борьбы с эпидемией первый уровень постановил изменить правила корректировки будущего. Теперь все жизни нужно изменять по максимальной траектории. Уровень счастья и длительность жизни в качестве критерия можно больше не учитывать, – завершил свое объявление Пирр. По его лицу было видно, что он сам не рад этому «постановлению первого уровня».

По залу стали о чем-то тихо перешептываться.

– Это означает море ловушек, – пробормотала Анни.

– Может, наконец, объяснишь подробнее, – разозлилась я.

– Думаю, сегодня увидишь, – пожала плечами Анни. – Пирр никогда не вмешивался в дела центра…

В этот момент я заметила одного не в меру любопытного оператора, решившего поснимать зал, и приложила палец к губам. Не стоит проявлять такое неуважение к Пирру. Если он увидит в новостной хронике, как мы нагло переговариваемся, ничего хорошего точно не будет.

Поговорить нам так и не удалось. Тут же было приказано приступить к лабиринтам. Даже операторы еще не успели собрать свою аппаратуру. Я машинально включила очередную карту и загрузила лабиринт. Рассчитывать теперь было особенно нечего. Ни срок жизни, ни уровень счастья никого больше не волнует. Только общественная польза.