– Блэкуотер, – сказал ей Джимми, – ты ж, кстати, так и не встретилась с нашими гуманоидами?! Ну так вот! По моим наблюдениям, Эртебран – эртаон, понятно?! Он тут с особой миссией! У него на лице написано!

Верона, найдя глазами отдалённо стоявшего Лээста, спросила себя: «А действительно – в чём состоит его миссия? Ведь всё это не случайно. Всё, что я к нему чувствую, вся наша переписка, всё, что тому предшествовало… Ведь Джон это всё контролирует, разве что, кроме единственного…» Взгляд её быстро сместился к эртаону первого уровня – к его золотому облику, исполненному величия. «Вот для вас я точно планария. Плаваю в чашке Петри и ещё на что-то рассчитываю…»

Створки двери раскрылись и вошли остальные эрверы во главе с седовласым мужчиной – высоким, одетым в чёрное, – ректором Академии. Джонсон, стоявший с Хогартом, повернулся к своим первокурсникам:

– Первый курс, выполняем приветствие! Опускаемся на колено!

– На какое?! – воскликнул Джимми.

– На правое, если получится!

Арвеартцы – и парни, и девушки – опустились без промедления, быстрей, чем альтернативщики, которые чуть замешкались, впрочем, все – по особому поводу: Эамон – из-за общей стеснительности, Арриго – из компанейства, Томас ждал, когда встанет Верона, а Верона никак не вставала, потому что Брайтон шепнул ей: «Эй, Блэкуотер, давай поторапливайся! Можешь сразу на оба колена! Обожаю эту позицию!» В результате она обратилась с просьбой о рокировке к отзывчивому Арриго и выполнила формальность с мыслью: «Тылы обеспечены…»

Ректор дождался момента, когда все студенты Коаскиерса преклонились – согласно традиции, и произнёс, волнуясь:

– Мы приветствуем вас, арверы! Примите от нас поздравления с началом учебного года, тысячного в истории! Прошу вас, арверы, вдумайтесь! Уже тысячу лет в этом Замке такие, как вы, студенты получают образование! Обретают глубокие знания! Пополняют ряды учёных! Пополняют ряды мыслителей! Вы – надежда всего Арвеарта! Вы – его цвет и гордость! Будущие эрверы! Элита нашего общества! Желаю вам всем успехов! И особые поздравления адресованы первокурсникам! Я выражаю свою надежду, что здесь вам откроется смысл – смысл бытия, арверы, сопряжённый с поиском истины! Этот год у нас – юбилейный, и нет никаких сомнений, что грядущий учебный период… – ректор выдержал паузу, – станет для нас особенным! И для этого утверждения у меня уже есть основания! Впервые за всю историю у нас теперь будет учиться иртарская альтернативщица! Рэа Верона, где вы?! Покажите себя, пожалуйста!

– Вставай! – скомандовал Джимми. – Очень жаль, что ты не в купальнике!

Верона, поправив чёлку, вышла вперёд на метр и присела в глубоком книксене, порождая в рядах волнение. Ректор, подумав: «Однако же! Эртаоны знали, что делали!» – спросил с несомненной искренностью:

– Вы можете нам ответить, что именно вас побудило обратиться к нам с заявлением?!

Верона едва не сказала: «„Бресвиарский Маяк“ Бекривара и моя любовь к биохимии», – но ответила по-другому, констатируя обстоятельство, что голос её усилен акустическими устройствами:

– Это то, о чём вы говорили! Это поиск истинных смыслов – и бытия, и сущего, сопряжённый с поиском истины!

Студенты переглянулись, половина эрверов хмыкнула. Хогарт – великий химик, подумал с лёгкой иронией: «Ох и шустра девчонка! Джошу не позавидуешь!» Куратор третьего курса – профессор Грегори Акройд, отметил: «Да, интересно. Джину затмили полностью». Наставник пятого курса подумал: «Теперь понятно. Лээст пропал как пить дать. Если она здесь останется, история повторит себя…» Сам Лээст подумал: «Всё правильно. Это поиск смыслов и истины», – а Джош ухмыльнулся криво, посмотрел на портреты Создателей и сказал себе: «Нет, не думаю. Она здесь – из-за проректора…»