Рядом с ним, на высокой вороной же кобыле, ехала женщина, чье лицо было наполовину закрыто маской, а наполовину оказалось голым черепом с тускло мерцающими глазницами. Длинные волосы плащом окутывали фигуру, может, они были ее единственной одеждой, но судить об этом не представлялось возможным: волосы, струившиеся как водопад, полностью скрывали ее. То была Морриган, богиня смерти.

Они остановились возле нас, король Самайна медленно повернул голову, его мрачные черные глаза, – в них, казалось, обитал мрак, – уставились сначала на меня, потом на Артура.

– Артур Пендрагон, – произнес он шепотом, который однако громовыми раскатами оглушил нас, эхо тысячекратно повторило его. – Король настоящего и король грядущего… Предсказанный звездами.

Мы слушали молча, не смея пошевелиться. Я знала, что мощь моя велика, но никогда не сравниться ей с могуществом древних богов, с теми, чья сила питала Землю. И если они захотят забрать Артура, сделать его частью королевской свиты, – ничего не смогу поделать, нет в мире никого, кто мог бы превозмочь их волю!

– Пока ты еще молод, ты хочешь добра, – продолжил король Самайна, – Но нет такого добра, которое не шло бы об руку со злом… Ты станешь врагом нашего мира однажды и нашим врагом. Так написано тебе на роду, так говорят звезды на моем плаще, а они никогда не ошибаются. Но знай, Артур, страшных противников ты найдешь себе. Люди и боги будут против тебя.

– И она! – добавила вдруг Морриган, вытянув длинный костлявый палец в мою сторону.

– Она? – Артур обернулся ко мне. – Станет ли любовь к ней моей погибелью?

– Любовь не может быть погибелью, но может толкнуть на ошибки. Роковые ошибки, – ответила Морриган. – А погибелью твоей станет сын. Потому поберегись рожать наследников, Артур. Лучше и не женись вовсе! Женитьба принесет тебе лишь горе.

Сделав свое мрачное пророчество, богиня смерти отвернулась, тронула поводья –  ее лошадь сорвалась с места и помчалась вскачь. С диким гиканьем король Самайна бросился за ней: и вот в мгновение ока они уже летели по небу мимо серебристого диска луны, мимо темных облаков, по дороге мертвых, далеко от мира людей. Черные гончие промелькнули, и их силуэты скрылись вдали.

Как знать, успешной ли была жатва сегодня? Скольких отважных юношей и прекрасных девушек забрали они ночью в свою свиту?

Но что-то подсказывало мне: в этот раз они пришли не ради жатвы. Они пришли сказать Артуру то, что сказали. То, что можно считать объявлением войны между ним и богами древности. У меня не укладывалось в голове, как может Артур бросить вызов богам, не совсем же он потеряет рассудок!

Я обернулась к брату, его била дрожь. Это можно понять – даже храбрец не в состоянии вынести вида Дикой охоты. Я была колдуньей, ведьмам легче пережить встречу с потусторонним, но, признаюсь, и мне было не по себе от увиденного.

Подойдя ближе, взяла его за руку.

– Артур, нужно возвращаться. Возможно, нас уже ищут.

Он покачал головой.

– Никто нас не ищет. Сегодня ночь Самайна, пары, уходящие в лес, уходят до рассвета.

– Но мы – не пара, – я улыбнулась. – Идем, нам нужно попасть домой.

В молчании мы направились обратно, говорить не хотелось, и мы шли, погруженные в свои мысли. Вероятно, Артур тяжело бы переживал мой отказ стать его возлюбленной, на что он очень рассчитывал, но теперь ему было не до того – Дикая охота заставила забыть обо всем.

Уже когда вдали показались башни Камелота, он вдруг остановился и посмотрел на меня.

– Что они там говорили про сына, который убьет меня? Как такое возможно?

– В мире возможно все, Артур, – я вздохнула. – К их словам следует прислушаться. Боги знают, что говорят. Может, и правда тебе лучше не брать жены совсем, а сделать, как Ланселот. Посвятить жизнь Камелоту и своему народу.