А потом снег повалил как из ведра.

На нашей долгой бытности

Казалось нам не раз,

Что снег идет из скрытности

И для отвода глаз.

Борис Пастернак

Я недоверчиво вытянула руку и посмотрела на снежинки, которые летели мне на ладонь. Настоящие! Метель отгородила нас от преследователей, даже здание рынка скрылось за мельтешением белых хлопьев. Никогда не видела, чтобы Стража использовала артефакты для себя, но сейчас явно произошло именно это. Я так и стояла, открыв рот, но Антон сжал мою руку влажной от пота ладонью и потащил дальше. Теперь мы не бежали, скорее, крались через проезжую часть, даже друг друга еле различая.

– Не тормози! – прошипел Вадик. – Больше пяти минут оно не продержится.

– Поспешишь – людей насмешишь, – тихо ответил Антон. – Резкие движения заметить легче.

Фары машин тускло горели вдали, шарили по воздуху, как прожекторы, но мы уже добрались до полосы деревьев у канала. Снегопад глушил все звуки, оседал на воде и на зеленых листьях.

– Все дома слишком далеко, – пробормотал Антон. – Куда бы нам… О!

Он потянул меня прямо к решетке. Ну не в воду же мы собрались прыгать! Глаза слепил снег, но я разглядела, что вниз, к воде, ведет старинная лестница. Мы спустились, втроем цепляясь друг за друга, чтобы не упасть. У низкой замшелой пристани покачивался катер со словом «Русалочка» на борту. Я вдруг поняла, что надпись различаю без проблем – снегопад ослабел так же внезапно, как начался.

Антон прыгнул в катер с громким пластиковым «бряк», подал мне руку, и я кое-как перелезла следом. К тому времени, как рядом с нами приземлился Вадик, снег иссяк совсем, будто его выключили. Катер просел под нашей тяжестью и закачался на воде. Он был крохотный, с двумя сиденьями: я сразу представила парочку на романтической водной прогулке. Но мы втроем без всякой романтики улеглись на дно, сложившись в три погибели и неудобно упираясь друг в друга. Видимо, план был в том, что парни из Клана примут нас за груду тряпок, если решат глянуть сюда с набережной. Конечно, надо быть слепым, чтобы принять нас за тряпки, но выдать нас могло еще и то, что катер от нашей возни активно раскачивался. Я сжала зубы, чтобы дышать потише, и глянула на приборную панель. Ключей хозяин в зажигании не оставил, да и вряд ли кто-то из нас умеет водить лодку.

Я вся обратилась в слух, но время шло, а наверху ничего не происходило. Острое колено Антона больно давило мне на ногу, я заерзала, но лучше не стало – теперь колено уперлось в бок. Видимо, примерно так лежит в норе семейство барсуков: все греют друг друга и толкают пятками.

– Проверю, – буркнул Антон. – Если уехали, вылезаем.

Он тихо выбрался на сушу, поднялся по ступенькам, держась поближе к стене, и выглянул на набережную.

Провал его плана стал очевиден сразу.

– Вон они! – заорал кто-то. – Парни, сюда!

– Молодец, – вздохнул Вадик.

Да насколько же Клану нечем заняться, что они так привязались к нам! Антон шумно запрыгнул в катер и полез к приборной панели, наступая на нас обоих.

– Да как ты его заведешь без ключа?! – простонал Вадик.

– Ну так придумай что получше! – шепотом рявкнул Антон. – Как вы все меня достали!

Звучит пугающе, когда говорящий одновременно достает из кармана шорт складной нож с кучей лезвий. Одно из них оказалось тонкой отверткой. Антон с силой всадил ее в разъем для ключа, резко повернул – и мотор завелся.

– Варварство какое! – восхитился Вадик. – А как мы потом затормозим?

– Никак, – ответил Антон.

В следующую секунду нас швырнуло назад с такой силой, что мы с Вадиком чуть не вылетели в воду. Потом шатнулись влево и ударились лицом о бортик, а катер помчался по каналу, взметая брызги. Я обернулась, потирая щеку, и увидела, что к перилам набережной уже подбежало человек шесть. Один разбил артефакт и швырнул нам вслед пригоршню сияющей пыли, но до нас она не долетела. Мы удалялись на такой скорости, что я даже на ноги встать не рискнула, так и сидела на дне, цепляясь за бортик.