– Хана-ре-ро, – произнёс он глухим голосом из-под надвинутого шлема, явно обращаясь ко мне.

– Вы это мне? – спросил я, по-корейски осматриваясь, хотя и так было понятно, что я тут один и он обращается именно ко мне.

– Покиньте зал, принцесса будет завтракать, – сказал, ломая слова, самурай.

– Ничего страшного, она не помешает мне, можете выбрать любой столик, они не заняты, – ответил я, засовывая свёрнутый блин себе в рот и делая вид, что потерял к нему интерес.

Неожиданно раздаются шуршание и свист – это меч самурая покидает ножны, и не ускорь я собственное время, мог бы этого и не заметить. Стремительным движением он несётся к моей шее, а я размышляю, как мне ответить на это, ведь помимо того, что оружие очень острое, оно ещё и напитано стихией огня, которая уже активировалась, проявляясь на клинке.

К моему удивлению, лезвие меча начинает замедляться, вероятно, самурай решил напугать меня, чтобы вынудить покинуть зал ресторана, но со стороны это выглядит как попытка убийства, и я могу реагировать на это, не задумываясь.

Резко вскидываю левую руку и, напитав руны на ней, ладонью перехватываю клинок у самой своей шеи.

– Стой, – раздаётся резкий выкрик со стороны девушки, при этом звучит не на корейском или русском, но я прекрасно разобрал значение слова.

– Доно, этот гайдзин заслуживает наказания за неуважение к члену императорской семьи, – ответил самурай, продолжая смотреть на меня и меч, зажатый моей ладонью, при этом он продолжал вливать магию огня, заставляя его лезвие раскаляться.

Делаю усилие, напитываю руны небольшой крупицей маны и сжимаю лезвие как тиски, не давая его выдернуть из моих рук, и постепенно добавляя усилие. Не будь клинок напитан маной, он уже лопнул бы, но этот ещё сопротивлялся моему давлению.

Сам самурай выглядит очень внушительно и устрашающе. Красные доспехи из кованых пластин, каждая из которых представляет собой защитный артефакт, шлем с рогами, прикрывающий шею, руки закрыты многослойной бронёй, включая пальцы, всё это в устрашающих расцветках, да и злобное выражение металлической маски на лице, которая не позволяет отслеживать эмоции на нём. Жаль, я не могу увидеть удивление на его лице, хотя отслеживаю его эмоциональное поле.

Не отвлекаясь на такую мелочь, как зажатый в левой руке меч телохранителя, правой оправляю в рот остаток блина и начинаю его медленно пережёвывать, изображая на лице эмоции удовольствия от вкуса блюда.

К моему удивлению, телохранитель, напавший на меня, решил обострить ситуацию и атаковал меня фаерболом, попытавшись запустить его из расположенного на груди артефакта. Конфликт явно вышел за бытовой уровень, и мне пришлось реагировать очень резко, если не хотел прожариться от пущенного боевого плетения. Конечно, у меня были с собой артефакты защиты, но я решил не только использовать защиту, а ответить соразмерно.

Активирую артефакт, и воздушный кулак сносит самурая в центр зала, заставляя того опрокинуть несколько столов, при этом его клинок остаётся в моей руке, так как короткий импульс электрического разряда заставил его разжать пальцы, хотя надо отдать ему должное, разжал он их не до конца, и мне пришлось приложить усилие, чтобы меч остался в моей руке. Его фаербол пролетает мимо меня буквально в притирку с телом, опаляя мой костюм, а вот пролетев, взрывается всполохами пламени, мгновенно заставив вспыхнуть несколько столов и стульев справа от меня.

– Прекратить! – раздался властный голос девушки, обращённый к телохранителю.

– Доно, он оскорбил вас, поэтому должен умереть, – выкрикнул самурай, вставая.