Там, в реальном мире, мы давно привыкли убивать нажатием клавиш, порой даже не видя того, кого убиваем. Может, поэтому наши войны стали такими кровопролитными — жертвы далеки и безлики. Льются реки крови, а первобытная жажда убийства остается неутоленной.

Но сегодня я утолю свою жажду с лихвой.

К ледяному магу я подоспел аккурат на последних секундах невидимости. Рубанул от души, сплеча. Адамантитовый клинок легко рассек хрупкий золоченый наплечник, белую ткань мантии, плоть и кости под ними. Удар прошел от правого плеча, возле шеи, и наискосок вниз, через сердце. Разрубленное тело рухнуло на камни, обагряя их ярко-алой кровью. Слишком яркой, похожей на кетчуп. Еще одна условность Артара.

Надо отдать должное остальным легионерам – на смерть главаря они среагировали быстро и, что самое паскудное, слаженно.

Двое латников и бородач с молотом ринулись ко мне, окружая и пытаясь сходу сбить с ног. Следом подоспели еще трое. Двое лучников и какой-то тип в темном балахоне маячили за их спинами.

Я едва успел увернуться от размашистого удара двуручной секирой, следом пришлось парировать удар катаны красноволосого пижона с татуировкой на шее. Катана в результате стала короче на треть – отсеченный обломок, блеснув в воздухе, отлетел далеко в сторону.

Подпрыгнул, уходя от удара по ногам. Находясь в воздухе, бросил под себя Щит, оттолкнулся от него, взлетел высоко над нападающими. Обрушился всем весом на щитоносца с молотом. Тот успел поднять щит, но недостаточно высоко – я рубанул поверху, прямо по рогатому шлему.

Противник пошатнулся и рухнул на спину, загремев доспехами.

Удар, удар! Ещё удар! Не останавливаясь ни на мгновение, я метался между осадившими меня противниками. Воздух вокруг меня, кажется, сгущался все сильнее, весь мир замедлился, в том числе мое собственное тело. Но двигался я все равно гораздо быстрее противников. А реагировал – еще быстрее.

Скимитар в моих руках превратился в стремительно мелькающую серебряную полосу. Я и сам его едва видел во время ударов. Р-раз — и голова бородача с двуручным молотам будто сама собой взорвалась красным фонтаном, как разбившийся арбуз.

Обзаведись уже шлемом, приятель.

Щелчок тетивы где-то за спиной. Я оборачиваюсь и в последний момент успеваю уклониться. Стрела с длинным граненым наконечником лениво пролетает в сантиметрах от моего лица, напоследок щекотнув ухо белым оперением.

Выхватываю левой рукой нож, висящий на груди рукоятью вниз. Лучник как раз отвел взгляд, доставая очередную стрелу из колчана.

Бросок. До него метров семь-восемь, да и левой рукой бросаю хуже, чем правой. Поэтому в голову не целюсь. Но в корпус точно попаду, отвлеку его секунд на пять.

Пять секунд в такой схватке – это много.

Ухожу от прямого удара тяжелой секирой, с трудом парирую удар парных клинков бритоголового азиата в черных кожаных доспехах. Этот двигается быстро. Почти так же быстро, как я. А вон тот тип чуть позади него, с чем-то вроде алебарды на длинном древке, похоже, доставит еще больше проблем. Оба – боевые монахи. Класс ближнего боя с упором на ловкость, плюс кое-какое обучение боевым искусствам. И экипировка лучше, чем у меня. Доспехи наверняка зачарованные, как и оружие.

Слева донесся истошный крик. Оглянувшись, я увидел, как Макс, привстав на одно колено, запустил с обеих рук длинную полосу пламени, поджигая уже приготовившегося к выстрелу чернявого лучника из «Орлиного гнезда». Катарина тоже, воспользовавшись тем, что все отвлеклись на меня, подхватила свой лук и встала в стойку.

Приятно, черт возьми. Обычно-то мне приходится сражаться одному против всех. Толку с ребят, конечно, мало, но хоть отвлекут на себя внимание.