Отличный выбор. Пятна не заметны, вроде и нет их. Удобно. Практично.

Что? Другие цвета? Увы, разобрали. Желающих много, а ваше цветное время вышло. Берите, что предлагают. Так многие делают.

А ведь это обман. Краски есть всегда. Любые оттенки. Вся палитра. Просто она внутри. Видеть, слышать, знать себя – значит жить на полную яркость. Новый день – новый оттенок. Это выбор. Как и серый цвет.»

– Уснула что ли?! – дама ткнула неудобную соседку локтем в бок. – Мне выходить, а она расселась!

– А? Извините! – Нина поспешно встала, выпуская «пленницу» на волю.

– Звините! Что мне твое звините, если я остановку пропущу?! – кряхтя дама выбралась из заточения, напоследок наступив Нине на ногу.

– Больно же…

Дама презрительно скривилась.

– Нежные какие. Смотреть противно! Сидит, развалилась, как барыня, не слышит и не видит ничего… Только о себе думают. Других не существует, другие нужны только, чтобы нежных обслуживать. Все вокруг них порхать должны!

Автобус остановился. Продолжая ворчать недовольная пассажирка вышла.

Нина смотрела на неё сквозь пыльное автобусное стекло. Через него и эта женщина, и равнодушные к её возмущению люди на остановке, и вся улица казались серыми. Энергично жестикулируя, дама продолжала свой заученный монолог, с которым явно выступала не впервые. Поймав Нинин взгляд, она погрозила ей кулаком.

«Краски есть всегда…» – совершенно неожиданно для себя Нина вдруг улыбнулась женщине и просительно сложила ладони, словно вымаливала себе прощение. Та застыла с открытым ртом, как будто пораженная обездвиживающим заклинанием. И это внезапная эмоция удивления сорвала с лица недовольную маску, сделав его почти приятным.

«Ну же! Давай! Улыбнись мне в ответ! Пожалуйста! Пожалуйста…» Подействовали чары или нет, Нина не узнала. Автобус тронулся, и она вернулась к тетради и стала разглядывать набросок рядом с заметкой.

Всё тот же женский силуэт, но что-то в нём неуловимо изменилось. Нина никак не могла понять, что именно. Амалия как будто перестала быть абстрактной, словно художник решил, наконец, какой она должна быть. Сквозь тщательно прорисованный наряд угадывалась точеная фигура, волосы уложены в аккуратную причёску, но главное…

«Лицо! – догадалась Нина. – У неё появилось лицо…»

– Конечная! – прохрипел усиленный микрофоном голос.

Нина оглянулась. Салон автобуса был пуст.

Ей так хотелось подробнее разглядеть изменившуюся Амалию, что она совершенно забыла, что понятия не имеет, куда приехала.

– Девушка… – укоризненно сказал водитель. – Пройдите к выходу.

Она послушно встала и направилась к задней двери, на ходу запихивая тетрадь в сумку. Дверь вдруг закрылась.

– Я не успела! – крикнула Нина. – Откройте, пожалуйста, – она нажала на кнопку сигнала.

– Сюда проходите! – откликнулся голос.

Нина раздраженно ткнула в кнопку ещё раз и пошла к открытой передней двери, намереваясь высказать водителю всё, что она успела о нём подумать.

– В вашем автобусе обычные правила не действуют? – язвительно поинтересовалась она.

– Действуют, – водитель автобуса поднял руки, как будто заранее сдаваясь нахмуренной пассажирке. – Просто хотел убедиться, что это ты! – на лице его играла довольная улыбка. – Нин, привет!

– Привет, – нерешительно сказала Нина.

– Не узнаешь что ли?! А я тебя сразу! – радостно оскалился водитель. – Увидел, как ты бежишь, и…

– Опять начинается… – простонала Нина.

– Что начинается и почему «опять»?

– Слушайте, – Нина вцепилась в поручень так, что костяшки пальцев побелели, – скажите толком, без этих вот загадок, – она замолкла, пытаясь унять дрожь в голосе, и выпалила: – Кто вы такой и откуда меня знаете?!