Крот. Вы в этом уверены? Хочу вам напомнить, что авторство сюжета «Мертвых душ» часто приписывается Пушкину. Сами же «Мертвые души» сравнивали то с «Божественной комедией» Данте (первый том – это ад русской жизни), то, по-моему, более основательно – с «Одиссеей» Гомера. Чичиков у нас Одиссей, Манилов – сирена, Собакевич – Полифем, Коробочка – Цирцея и так далее7. Следовательно, «Мертвые души» придумал Пушкин, а Чичикова с его странствиями – Гомер, а, говоря проще и точнее, нам непонятно, кто и что придумал, хотя мы и имеем в итоге некий текст. В этом смысле самый совершенный автор – это как раз Гомер; вот уж о ком невозможно сказать ничего определенного – и даже был ли такой человек. «Илиада» есть, «Одиссея» есть, а Гомера нет. Нет такого автора как Гомер. Есть такие тексты как «Илиада» и «Одиссея».

Томский. Хорошо вы повернули. Но с вашего позволения я все же акцентирую свое внимание на Гоголе, а не на Гомере. Гоголь мне как-то ближе – ближе во всех смыслах. И вот какой вопрос я хочу вам задать: «Как вы думаете, мог бы „Мертвые души“ написать кто-то, кроме Гоголя? Тот же Пушкин, например?»

Крот. Нет, Пушкин, если бы и взялся за развитие этой темы, то написал бы совсем другую книгу.

Томский. Ну конечно! Это же очевидно. Никто кроме Гоголя «Мертвые души» не написал бы. Но разве не в этом и состоит смысл такого понятия как автор? И разве не логично определить автора как человека, без которого немыслимо создание того или иного текста (произведения) во всей его детальной конкретике? Какие бы многочисленные влияния автор ни испытывал, автором он является лишь до тех пор, пока без него такой-то текст немыслим. По-моему, при таком понимании проблемы автора невозможно убить, сколько ни пытайся. А смерть автора тогда равносильна смерти литературы, а то самое безымянное письмо, о котором вы говорили, будет просто безликой графоманией.

Крот. А как же Гомер?

Томский. А что Гомер? Вот вы сначала сказали, что человек Гомер нам фактически неизвестен, а потом добавили – нет такого автора как Гомер. С первым я совершенно согласен, второе – категорически отрицаю. Такой человек как Гомер нам действительно неизвестен, но такого автора как Гомер все мы прекрасно знаем. Гомер – это именно что автор «Илиады» и «Одиссеи».

Крот. Насколько я знаю, нет стопроцентной уверенности даже и в том, что автор двух этих текстов – один и тот же человек; может быть, «Одиссею» создал вовсе и не автор «Илиады».

Томский. Даже если бы это было и так, то тогда у нас появилось бы два, но все равно – автора.

Крот. Верно, но чаще всего говорят не об одном и не о двух авторах, а о некоем коллективном авторе-аэде.

Томский. Да, и это вопрос принципиальный. К сожалению, я не обладаю достаточной квалификацией в историко-лингвистических делах, но свою сторону в этом споре я, тем не менее, занять могу. «Илиада» и «Одиссея» – это именно что не народное творчество, а авторские произведения. В истории был человек, без которого ни «Илиада», ни «Одиссея» не были бы созданы – этот-то конкретный человек и называется автором этих книг, Гомером. Аэдов было много, а Гомер – он такой один. Ну а что Гоголь такой один – с этим, я надеюсь, и вы согласитесь. Как и с тем, что без такого автора как Гоголь не видать нам такого произведения как «Мертвые души».

Крот. С этим я уже согласился. Думаю, однако, что, случись на моем месте Ролан Барт, и уж он нашел бы, что вам ответить, – и наш спор продолжился бы.

Томский. В том, что споры не имеют точки остановки я убедился уже давно. Так что возрадуемся, что вы не Ролан Барт и вернемся к теме утопий, а именно к вопросу о частной собственности.