Дорога петляла, уходя вглубь бескрайних полей, покрытых снегом. На горизонте, где небо сливалось с землей, угадывались черные силуэты редких деревьев, покрытых мохнатой шапкой инея. Вдали виднелся лесной массив, темный и таинственный в ночной тишине. В небе вспыхивали яркие звезды, словно какие-то неземные знаки, вещающие о тайнах вселенной.

Тишина была глубокой и непривычной для жителя мегаполиса. Единственный звук – это шум двигателя и скрип колес, с усилиями прокладывающих путь по ледяной дороге.  Ощущение времени стиралось. Каждый километр, каждый пролетевший мимо посёлков с мерцающими огнями окон, каждая промелькнувшая ветка дерева за окошком – все сливалось в одно непрерывное движение по дороге, ведущей в неизвестность. В небе зарябило от первых лучей рассвета, ночь уходила, уступая место новому дню, которую они проведут в пути, осталось немного проехать.

Холод уже не казался так мощным, а снежные сугробы на полях играли разнообразными оттенками серого и розового. Солнце, появившееся на горизонте, окрасило небо в яркие краски, и в этих красках затерялись все сомнения и страхи, что мучили юного путешественника с раннего детства.

В пространстве вокруг пролетали картины жизни: заснеженные деревни с дымящимися трубами, замерзшие реки, покрытые толстым слоем льда. Дорога проходила через леса, сквозь которые пробивались заснеженные тропы, через холмистые поля, покрытые серебристым навесом. В небе летали стаи птиц, словно путешествуя вместе с машиной.

От дедушки пахло влажной землей, той прохладной, насыщенной влагой, что бывает после дождя, когда воздух еще тяжел от капель, а земля дышит сыростью. К этому запаху примешивался аромат свежего мха, того, что растет в глубоком лесу, у корней старых деревьев, где солнечные лучи едва пробиваются сквозь густую крону.

В этом аромате был и тонкий, едва уловимый запах крови, не свежей, а застывшей, старой, как будто от охотничьих трофеев, оставшихся после удачной охоты много лет назад. С ним смешивался запах старой кожи, натуральной, дубленой, от которой веяло духом прошедших времен и приключений.

Были и нотки гвоздики, корицы и мускуса, яркие и пряные, как будто дедушка хранил в кармане небольшой мешочек с этими специями, чтобы он всегда оставался с ним, напоминая о теплых домашних вечерах. Он пах и морем, того соленого и свежего, что остается на коже после прогулки по берегу, где волны шумят и песок греет ноги.  Наконец  я почувствовал  и нотки кедра, древесные и стойкие, как будто дедушка носил с собой кусок этого дерева.

– О чем задумался, Вальдемар? – спросил дедушка останавливаясь на заправке и поворачиваясь на внука.

– Мне часто снится день смерти матери и ее похороны. Ее убил не человек, для человека он слишком быстр и безжалостный. – ответил внук и вышел из машины, немного размять мышцы.

– На кого он был похож, сможешь сказать? – дедушка вставил бензиновый пистолет в горловину бака и зажал курок, фиксируя его вверху конструкции.

– На человека, но я почти его не видел. Он появился из неоткуда и быстро вылетел в окно. Что это может быть, деда? – спросил внук, потирая затёкшую шею и плечи во время долгой поездки.

– Не знаю, но похоже на вампира особенно тем способом, что он убил твою маму. Но их не существует, Вальдемар. – ответил дед, и заправив бак, пошёл оплачивать бензин, вернувшись к колонке он достал пистолет и вернул его на место. Закрыв горловину он сел в машину и тут же пристегнул ремень.

– Но таким способом же убивали оборотней. – произнес парень и сел за дедом в машину и пристегнул ремень.

– Оборотни? – Василий хмыкнул, заводя машину. – Что за бред? Ты, небось, начитался этих городских страшилок? Оборотни – это сказки. В реальной жизни нет никакой мистики, только люди, и некоторые из них – настоящие ублюдки. – Вальдемар молчал, глядя в окно. Он не верил в сказки, но и не мог отмахнуться от ощущения, что в смерти матери было что-то большее, чем просто человеческая злоба. Дед тронулся с места, и машина поехала по дороге, уводя их всё дальше от деревни с отцом.