В. Баранец: – 10 лет послужил, печень заболела, ногу потянуло, глаз перекосило, рука не работает – до свидания, армия. Мы так работаем над законами?

М. Тимошенко: – Это что! Мы над законами работаем гораздо интереснее. У нас зачем делается реформа? С одной стороны, чтобы вроде как обеспечить обороноспособность страны. А с другой стороны – чтобы повысить престиж воинской служба. Сколько мы говорили: вот бы хорошо военнослужащему после того, как он отслужил, податься куда-нибудь учиться без конкурса. Как во всех цивилизованных странах, с которых мы упорно берем пример.

В. Баранец: – Что должно теоретически повышать престиж военной службы.

М. Тимошенко: – Нет, оказывается, ты поступить можешь только в военный вуз, по мнению юристов.

В. Баранец: – О, дурь.

М. Тимошенко: – У нас и у премьера, и у президента огромные правовые управления…

В. Баранец: – Тьма тьмущая народа.

М. Тимошенко: – Это же они принесли на подпись президенту закон.

В. Баранец: – Я бы всегда писал: вы все законы проверили? И отодвигал бумажку, как это делал министр обороны, чтобы еще два месяца работали над законом.

М. Тимошенко: – Оказывается, это только разговор был. В общем, политика начинает напоминать шоу-бизнес. Там под фанеру поют, а здесь что тебе налепят в пресс-службе, то ты и озвучил. А потом с изумлением смотришь: оказывается, это я говорил! Да не может быть! Это у нас действительно такое положение? Темпоральная коллизия? Или когнитивный диссонанс?

В. Баранец: – Владимир Владимирович говорит, что военную приемку уничтожили. Будем возвращаться назад. Армия аплодирует.

М. Тимошенко: – Один боец из Минобороны очень аккуратно говорил: мол, вы неправы, мы военпредам не всем головку под крыло свернули, в ядерном оружейном комплексе оставили. У ракетчиков оставили. У остальных – да, малость пощипали, порезали. Я помню проклятые большевистские времена, когда они в бессильной злобе районных инженеров делали генералов. Там полковники бегали, как суслики по углам с бумами. Так он вырос в этой приемке. Он пришел из войск майором или капитаном. Скорее всего, майором после академии. Он знает, как выглядит трак, как его менять. Как минимум, он комбат. Дальше он начинает понимать, как же разработка осуществляется, как готовится ТЗ на разработку, сколько это стоит и как обеспечить качество. А теперь, оказывается, качество обеспечивать не надо. Мы пойдем у итальянцев купим «чентауро» и ознакомимся с тем, как оно устроено. Купили. Загнали в боксы. Боксы закрыты. Эти «чентауро» обслуживаются исключительно итальянскими экипажами. Хотите познакомиться, согласовывайте с нами протокол показательных выступлений. Это нам не нравится, по грязи мы не поедем, сюда не поедем, потому что холодно, а туда – потому что сыро. А все остальное мы вам можем показать на асфальте. Всё. Но денежки втюхали. Это называется «знакомство с иностранным опытом».

В. Баранец: – Анатолий Эдуардович обожает броневики.

М. Тимошенко: – Наш начальник генерального штаба в Париж летал на оружейную выставку. Ходил-ходил, вдруг увидел красивые буквы.

В. Баранец: – «Меркава».

М. Тимошенко: – Нет. Когда я про «меркаву» говорил, я не мог понять: мы собираемся воевать с Израилем? Ведь обычно, когда сравнивают вооружение, то свое с противником. Получалось, что наши враги – наши бывшие земляки евреи. Это какой-то ужас. А тут он вдруг увидел стенд английской электронной фирмы. То, что она американская, известно в мире всем. Он хотел с ними поговорить. А им по протоколу запрещается говорить с кем-либо без предварительного согласования с американцами. Это к чему могло привести? Окажись рядом какой-нибудь борзый писака с американской стороны, он бы тут же написал, что начальник Генерального штаба русских, которые так безумно посокращали свою разведку, сам пытался проникнуть в наши электронные секреты.