После этого по всем ракетным войскам была разослана директива, в которой описывалось данное ЧП и предписывалось эти злополучные разъемы покрасить в разные цвета, чтобы невозможно было их перепутать при стыковке. Кроме того, вводился новый порядок проведения регламента на ракетном вооружении, в каждом регламентном расчете должно быть три человека, один читает задание на выполнение операции, второй ее выполняет, и третий контролирует выполнение. Выполнение каждой операции записывается в специальный журнал, в котором за выполненную операцию расписываются все трое. Только после этого переходят к выполнению следующей операции. Казалось бы, предусмотрели все, и подобное больше не должно было повториться.

Не учли только, что в некоторых частях, хотя и редко, но еще служат очень умные офицеры. Один такой очень умный старший лейтенант нашелся в Красноярской дивизии, где стояли на вооружении точно такие же ракеты. Он досконально изучил электрическую схему этой ракеты и пришел к выводу, что все изложенное в директиве Главкома – полная ерунда. При перепутывании указанных разъемов двигатели запуститься не могут, и обещал всем это доказать.

Через год после событий в Перми, подобное ЧП произошло в Красноярске, но уже с более печальными последствиями. Во время регламента опять произошел запуск двигателей ракеты, но на этот раз остаток не слитого топлива оказался больше, чем в Перми. Вышедшая из шахты ракета упала на площадку возле шахты, на которой было много людей и техники, прибывшей на регламент, и взорвалась. Погибших было несколько десятков людей. Обгоревший труп умного старшего лейтенанта нашли в оголовке шахты возле злополучных разъемов, он их специально поменял местами, чтобы всем доказать свою правоту.

Долго не мог подобрать название для этого рассказа о невеселых армейских событиях, имевших место в моей лейтенантской жизни. Назвать это приключениями как-то язык не поворачивается, поскольку ничего веселого в тех ситуациях, в которые мы периодически попадали, не было, а немного радости было только тогда, когда мы из них выбирались. Пожалуй, наиболее полно, те неприятные ситуации, в которые мы попадали, отражает слово передряги. Действительно, это были далеко не приключения, это были передряги.

Мы, это расчет регламентных работ, который на автомашине ЗиЛ-157 специального назначения, с названием «Регламент», объездил половину Пермского края, проводя регламенты и устраняя неисправности на аппаратуре АСУ и связи полков. Наш водитель, Сережа Ефименко, рядовой срочной службы, русский парень, был уроженцем Алтайского края и даже не догадывался, что у него украинская фамилия, при моем знакомстве с ним сказал, что украинцев у них в роду никогда не было. Сережа был очень ответственным человеком, очень любил свою машину, всегда содержал ее в исправном состоянии и в опрятном внешнем виде, где-то у земляков доставал краску защитного цвета и периодически, исключительно по собственной инициативе, красил кабину автомашины, поэтому автомашина всегда выглядела как новая. Как водитель, Сережа был еще не очень опытный, впрочем, как и большинство водителей в ОЭРГ, что было особенно видно по тому, что он тормозил всегда после кочек, а не перед кочками, как это делал Гернергард, более опытный водитель из соседнего расчета. С нашими поездками, в основном, и были связаны все передряги.

Я пришел на должность начальника расчета ОЭРГ после лейтенанта-двухгодичника, который машиной в общем-то не занимался, поэтому оборудование кунга почти все было неисправно, в том числе бензиновая печка и вентиляция. С наступлением зимы стало понятно, что все нужно срочно ремонтировать, так как, находясь в холодном кунге в сапогах, солдаты замерзали. В нашем отделении было пять автомашин, три новые, с работающими печками, и две старые, с неработающими, у меня и у Коли Богачева. Я неделю каждый день ходил в автопарк, и мы вместе с Сережей и еще одним толковым парнем Николаем Хорьковым, привели оборудование кунга в порядок, в том числе, отремонтировали печку и вентиляцию. Теперь и мои солдаты не мерзли на выездах, мерзли только солдаты Богачева.