Одна радость – письмо придет, или в воскресение не в наряд, то телик на пару часов.

Ну, и совсем уж фантастика, если дежурный офицер принесет видеоплеер с кассетами. Стоит Витька на тумбочке, а в «Ленинской комнате» вовсю грохочет боевик с Ван Дамом, «Смертельное оружие или «Полицейская академия». Ржут все довольные. А ночью сержанты смотрят запрещенку, один раз притащили кассету «Лики смерти». Потом ходили, рассказывали всем.

Кроме тумбочки разводили на столовку – а там ожидала дискотека. Тарелки, ложки, кружки и бачки. Полы и столы. Чистка картошки. Все уже знакомо. Патрульным Витьке нравилось ходить. Два часа ходишь – два отдыхаешь. Ну, как отдыхаешь, ночью спать дадут, а вечером припашут как обычно. Патруль не суточный, а по 12 часов. Так вот – два круга, каждый по часу. На всем маршруте стоят грибки, похожие на телефонные будки. под металлической крышей грибка находился телефонный аппарат. Только аппарат имел одну кнопку и телефонную трубку. Время от грибка до грибка зависело от расстояния. например до одного грибка 15 минут, а до следующего 7. Не нажмешь вовремя на кнопку – верещит сигнализация. В казарме, на стене, за спиной дневального, висит карта маршрута с местоположением грибков. Каждый обозначался лампочкой. Не нажал патрульный вовремя на кнопку – лампочка загорелась красным цветом. Дневальный набирал по телефону номер грибка и дозванивался на него. Патрульный отвечал на звонок и докладывал обстановку. Система была старая, еще советская, звенела и работала исправно.

Молодые по началу не успевали доходить до грибка за положенное время и сигналка звенела, поэтому звук просто отключали, а лампочка, да и фиг с ней горит и горит. Главное, что бы офицер не заметил.

Раздолбайство всюду и везде. Что делали на патруле – в следующей главе.

Молодые бойцы всё теснее общались и всё больше узнавали друг друга, сплачивались в компашки по два – три человека, корешились. Витька со всеми был в нормальных отношениях. Вместе по нарядам летали и вместе на работы ходили. Пуд соли ели. Ну, и «ништяки» делали пополам. Никто друг от друга не крысил, не прятал по карманам.

Разные варианты могли быть, где держать нычку. «Центровые» – те, кто на Центре морзянку отстукивали у себя под землей и ныкали. У нас возможностей было больше – котельная, столовка, гаражи и художка.

В столовой на кухне в помощниках у главного повара метался земляк Витьки – Макс. Максим был паренек веселый, терпеливый, только доставалось ему по первое число за косяки на кухне. В столовке все было на виду, прапора постоянно шмонали и пересчитывали продукты. Сержанты хавали картофан по ночам и палили каждую конфетку. Дежурный по столовой и сам повар, старшего периода, тусовались там часто, но не всегда.

Костя служил штатным художником, и надо сказать художником он был от Бога, в последствии его талант ушел на набивании тату сослуживцам. В художке Костя числился пока еще стажёром, а заправлял крутой череп Песок. С ним, все знали, шутки были плохи. Поэтому художка – не правильная нычка для духов.

Еще был гараж, но это территория «карданов». Шофера служили обособленно от всех. Командирский водила Диман возил полкана на «Уазике» и потому постоянно бывал на гражданке. Часто привозил ништяки, кассеты для видео и аудио магнитофонов, покупал на деньги роты. Авторитетный парень, с которым лучше дружить, и за мелочь или услугу Диман мог с гражданки привезти что угодно. В наряды он не ходил и никто, никогда, его не трогал. Остальные «карданы» шоферили на «Зилах», иногда бегали в наряды, иногда были на работах, если не было выездов или накосячили, но… в гараже пахота была всегда. Даже если её нет – придумают сами себе, лишь бы в наряд не ходить.