– По, свяжись с отделом обеспечения. Доложи о проблеме. – Поборов свой гнев, решил командир.

Его лицо изображало, как будто он столкнулся с задачей галактического масштаба, а не обычной бытовой заурядицей.

– Расслабься командир, сейчас разберемся. – Поднимаясь с уютного дивана, успокоил его Дмитрий.

– Ты сталкивался с подобным раньше? – Недоверчиво спросил Алан, перехватив Кулибина на полпути к умывальнику.

– А ты как думаешь, если в моем крае Единого государства некоторые люди до сих пор ездят на машинах с двигателями внутреннего сгорания! Там скорее если что-то будет работать – это исключение.

– Дикий край… Как вы там живете? – Удивился Алан, сопровождая русского инженера к неисправному прибору.

По так и не поднялся со своего пригретого места, лишь поводил по воздуху пальцем с чипом, набирая заявку в отдел обеспечения на устранение неисправности.

Подойдя к крану, Дмитрий хорошенько треснул по нему кулаком.

– Зачем ты это делаешь? – Ужаснулся Алан.

– Когда я начинал работать на «Авто Тазе» любая неисправность сначала проверятся на такой метод исправления.

– Помогло?

– Нет. – Раздосадовался Дмитрий, покрутив рукой около сенсорного датчика включения воды. – Тебе очень нужна вода? До корабля не потерпишь? Там наверняка она есть.

– Без отлагательства! Я уже две минуты стою с грязными руками, там возможно уже начали зарождаться вредные бактерии! Еще немного и придется вызывать дезинфекторов!

– Не суетись, командир! – Осматривая комнату, отсек Дмитрий. – Сей час что-нибудь придумаем.

С этими словами он направился к смывному бачку и ловким движением пальцев выковырял оттуда голосовой датчик слива воды.

– Второе правило «Авто Таза»: если что-нибудь не работает – сними нужную деталь с исправного механизма. – Пояснил свои действия Кулибин.

Пока он пытался, приладит полученный датчик к неисправному крану, Беллертон все не унимался:

– Зачем в русском крае до сих пор производят машины с двигателем внутреннего сгорания?

– Сложный вопрос, Алан. Легче ответить на: «Какой смысл бытия и вообще?», чем на этот. Поговаривают, что до войны их делали для русских, чтобы те привыкали к ужасам боевых действий: отказам боевой техники, стрессовым ситуациям и так далее… А теперь… Может они садисты? Кстати, я сейчас прочитал в новостях, что как раз сегодня этот автозавод закрывают.

В глубоких раздумьях о своей малой родине, Дмитрий закончил ремонт.

– Сегодня точно наступит конец света: на западе рушатся основы цивилизации, а в русском крае наконец-то закрыли «Авто Таз».

– Что такое «конец света»? – Удивился Алан.

– Не вникай, командир. Лучше попробуй включить воду.

В комнате зашипел воздух, и динамики в стенах проскрипели: «Экипажу пора собираться к вылету. Через десять минут всем быть на стартовой площадке».

Ну, вот и все… Пора сделать первый шаг. Он всегда такой печальный. Как-будто расстаешься с чем-то родным. Причем, навсегда. Дмитрий и понимал, что в этом полете нет ничего опасного – послевоенные технологии редко дают сбой. Для этого было пролито очень много крови.

Но все же ощущение тревоги и расставания не покидало его ни в один из уже не мало совершенных отлетов.

Тревога чувствовалась и у врача. Больше, конечно, его перебирала злость. И это справедливо. В любом случае, обе эти эмоции были малознакомы жителю счастливой эпохи правления Великого. С те пор как Элабан вживил чип в указательный палец, сначала свой, а потом и каждого гражданина – ему больше не о чем было волноваться. Система решала проблемы за него, предвосхищая события строгими расчетами и лишая его бремени выбора, навязывая действительно нужное. Тревоги и печали ушли. Все шло, так как должно было идти. И теперь, столкнувшись с небывалой вещью – смехом над собой, он не знал что делать. Программа не защитила его в этот раз.