Итак, дальше. Конечно же, я продолжаю говорить о себе: я часто находился в медитативном состоянии спокойного ума, но через некоторое время меня обязательно «прошибало», то есть обязательно находилась какая-нибудь мелочь, которая «зацепляла» мой чувственный мир, и я становился раздражённым и нервным, как глупый мальчишка. Потом я понял, что раздражение происходит от привязанностей, а привязанности, в свою очередь, это следствие наших чувств. Есть чувства – будут и привязанности, а коль привязан наш ум, хоть к одной, по тому же выражению Фёдор Михайловича, «слезинке невинно пострадавшего ребёнка» на этой многострадальной земле – жди страдания! Так что, вовсе и не был я таким уж смешным, когда говорил, что чувств в медитации не должно быть… Кроме того, в технике медитации всегда присутствует некий элемент расчленения, раздробления личности на части; своего рода «раскольничество». Это полезно, когда идёт борьба со своим «эго», когда раздробленный по кусочкам разум можно рассматривать как картинки фильма своей жизни, нажав на стоп-кадр в любом месте произошедшего. Но это приятное занятие самопознанием имеет свой предел и свою цену. Однажды приходит время, когда нужно вновь собрать «разбитый сосуд» своей личности. А на какой основе производить сборку, каким клеем скрепить отдельные кусочки своего разбитого «я», если чувства – этот натуральный клей всякой личности надобно (следуя логике медитативных практик) искоренять, – на эти вопросы философия Востока ответов, к сожалению, не даёт. Я видел в городе тех, кто особенно упорствуя в медитации, потом сходил с ума (чаще всего с диагнозом – шизофрения, так сказать – «расколотый ум»), другие спивались, заканчивали жизнь самоубийством. (Кстати, в моей родной Литве самый большой процент самоубийств на душу населения. Такой вот печальный рекорд держится уже много лет. Ну, поочерёдно с Эстонией. Меня, наоборот, больше удивляет то, что большинство населения всё-таки приспосабливается к СИСТЕМЕ, и как-то жизнь продолжается.) Это те, кто упорно шли до конца. Остальные были просто дилетантами, приспосабливались, и любили лишь болтать «про медитацию, про духовность», – они оказывались живучими, как, впрочем, дилетанты во всех других областях жизни, которые и составляют основную массу общества. И ещё: медитация – это процесс пассивного наблюдения. И в самом лучшем случае адепт может «вытащить» в поле своего сознания картинки всех событий из жизни своего нынешнего воплощения, – и это предел, которого из всех медитирующих достигают лишь единицы. Но даже если и удастся достигнуть этого состояния, когда «прорабатываются» все запечатлённые картинки нынешнего воплощения (то есть, убирая обиды и прочий негатив, «штопаются» все дыры астрального тела,), в подсознании останется нетронутым целый пласт впечатлений предыдущих воплощений, которые тяжёлым грузом ложится на адепта, и в конце концов обязательно утащит медитирующего на дно. Потому что негативные впечатления прошлых жизней будут не осознанны и поэтому коварно и постоянно будут атаковать сознание достигшего такой, можно сказать, немалой глубины самопознания. Оказавшись в этой точке на пути духовного развития, в точке своеобразного тупика, единственным правильным решением остаётся принятие мысли о том, что в сути человека лежит н е к а я Субстанция намного более тонкой энергетической структуры, чем картинки ума. В «Последнем Завете» эта тончайшая энергия в сути человека названа – д у ш о й. В Учении Виссариона именно эту мысль я проглотил, как свою собственную, – я сам почти дошёл до этого, поэтому уже был готов принять её. Как и те основные положения Учителя о существовании двух Великих начал во Вселенной: Бога-Единого, Кто является Творцом всего материального бытия (в том числе ума и сознания), и Бога-Сына Его, Кто является Творцом душ человеческих. Хотя не окажись Посланника на Земле в это время, Бог знает, как повернулась бы моя жизнь. И всё равно, однажды пришлось бы признать великую истину о существовании самой тонкой энергии в Мироздании, о существовании бессмертной искры в сути человека, – сколь долго не пришлось бы моей душе перевоплощаться. Лишь овладев тончайшей энергией души, – условно можно сравнить её с огнём, – возможно выйти из тупиковой ситуации связанной с тяжёлым грузом впечатлении прошлых воплощении. Лишь огонь души способен, переплавляя (то есть трансформируя), нейтрализовать весь негатив прошлого. Вот что я начал понемножку осознавать, когда первый раз прочитал «Последний Завет», из которого также следовало, что все народы земли, все люди в будущем будут жить Единой Семьёй, как братья и сёстры, без государств и границ… (Вот прям здесь чувствую вашу скептическую улыбку, дорогой читатель. И, кстати, ценю её. Потому что сам таким был! Не люблю доверчивых людей, они, как правило, недалёкого ума.) Я сам когда первый раз прочитывал «Последний Завет», застывал в улыбочке скепсиса. («Я есть Слово Божие», «Я пришёл, как и было обещано 2000 лет назад» и прочий, как мне тогда казалось, то ли бред, то ли примитивный самопиар). Но вникая более внимательно в суть текста Красной Книги, я стал относиться к Учению уважительно, а потом и вовсе с большим интересом на несколько дней погрузился в содержание «Последнего Завета», находя в нём много новой информации. Например, до того я думал, – это следовало из всей эзотерической литературы, – что Христос был лишь одним из многих Просветлённых Учителей. А Виссарион утверждал, что Сын Божий есть и будет только один для рода человеческого. И что человеческая душа – уникальная во всей Вселенной – связана с её Создателем Отцом Небесным невидимой ниточкой любви, и что все Внеземные высокоразвитые наши братья по разуму не имеют того дара, которым обладает человек. И разговоры о Просветлении, Нирване и прочих чакрах – это разговор о грубоватых энергиях материального бытия, не имеющих отношения к тому, что называется духовностью человека. Всё выглядело логично и убедительно! По крайней мере, для меня. Говорю вам: когда придирчиво я вновь и вновь шастал по Книге, пытаясь найти противоречия, там их не было! Тогда замелькала надежда. А что, если Он и есть Тот, за Кого Себя выдаёт!? Как по-другому Ему сказать об этом! И получалось, что об этом можно было рассказать так, как Он это и сделал… Хотя, как уже говорил, все внешние условия, когда я прикоснулся к Учению очень не понравились моему «эго». Даже тот факт, что Посланник оказался русским, неблагоприятно влиял на мою психику. Потому что в силу исторических обстоятельств у прибалтов на генном уровне отпечаталась глубокая неприязнь ко всему русскому. (Тому были причины, гонения и притеснения литовского народа – в одно время царское правительство даже ввело запрет на обучение детей литовской письменности.) Всё внутри меня загорелось, все прежние установки ума, весь мусор моего подсознания поднялся и заполыхал синим пламенем, когда я прикоснулся к Учению Посланника. Это было время начала Свершения, когда Он только собирал вокруг Себя воинов Света, и что такое «Таинство горения» (чистка души), Он определил чуть позже, – Таинство, которое время от времени будет охватывать чувственный мир верующих, очищая его огнём. «В древности вас крестили водой, а сейчас Я буду крестить огнём». (Из проповеди Виссариона). И горение, этот внутренний катализатор, оно всегда полезно, когда идёт процесс переплавки внутреннего мира верующего. Потом мы уже шутили: болезнь под именем «воспаление эгоизма» переходит в последнюю стадию – воспламенения эгоизма: поднимается жар, идёт процесс излечения.