И что дальше? – подумала она.

Дабы хоть как-то отвлечься от мрачных раздумий, она потянулась к пульту, что валялся на ручке кресла. Спустя миг с другой стороны комнаты на нее замигал старенький телевизор. На экране появился бледный диктор с квадратным лицом и холодным взглядом, невозмутимо вещавший о последних новостях. Кажется, выпуск подходил к концу, так как в сюжете говорилось о погоде.

– А тем временем метеорологи продолжают докладывать о странных погодных феноменах, которые наблюдаются в самых разных уголках земного шара, – говорил он, – Напомним, что за последний год населения более чем десяти разных стран, никак не связанных между собой географическим положением, стали свидетелями весьма необычных происшествий. Поступила информация, что последним таким местом стал один из самых засушливых районов Западной Африки – его жители пострадали от града необычайно большого размера, в результате чего погибло более пятнадцати человек…

Арлет выключила телевизор, поняв, что погода – совсем не то, о чем она способна думать в данный момент. Вздохнув, она повернула голову, и тупо уставилась в огонь, который Клара уже успела развести в старом, закопченном камине. Языки пламени исполняли замысловатый танец, проливая тепло по всей комнате. В голове зароились отрывки мучительных воспоминаний, и Арлет, не выдержав, подняла взгляд выше – на нее.

Над камином висела картина в толстой, позолоченной раме. На ней была изображена красивая женщина, неимоверно похожая на Арлет – во всем, кроме глаз. Такие же большие и необычные – вместо серебра, у нее они отливали угольным блеском. У женщины было задумчивое лицо, и немного грустный взгляд. Арлет всегда удивлялась, что заставило художника увидеть ее мать в подобном обличии, ведь на лице Лианны Ноктиар всегда играла улыбка, сколько она ее помнила.

К горлу подступил уже знакомый, тошнотворный комок. Этот старый друг навещал ее каждый год первого декабря, в день ее рождения, а также день, который когда-то отнял у нее мать. Было сложно представить, что есть в мире человек, который ненавидел бы эту дату больше, чем Арлет.

Лианна (Арлет всегда называла ее Лианной, а не мамой), ушла из ее жизни ровно семь лет тому назад, и, несмотря на то, что прошло уже немало времени, за все эти годы призрак тогдашних событий ни разу не покидал Арлет.

Когда-то давно, их с Лианной жизнь протекала в столице. Арлет была совсем еще ребенком, и помнила не так уж много, но знание того, насколько они с матерью были близки, заложилось в ее воспоминаниях твердым фундаментом. Родитель, наставник и лучший друг, все это для нее сочеталось в одном единственном человеке – в Лианне.

Отца своего Арлет никогда не знала. Знала только, что звали его Нориал. Нориал Оинн – так было написано на его могиле, которая находилась на городском кладбище, и которую Арлет с матерью время от времени посещали. Лианна и Нориал были женаты, об этом свидетельствовало золотое колечко на безымянном пальце Лианны, хотя та, по неизвестным причинам, оставила за собой девичью фамилию – Ноктиар. Эта же фамилия передалась и Арлет.

Сам Нориал, по словам матери, был выдающимся ученым, и погиб еще до рождения Арлет по причине смертельной болезни. Больше Лианна о нем ничего не рассказывала, хотя было вполне очевидно, что даже после стольких лет боль утраты все еще не утихла – каждый раз, вспоминая об умершем муже, на глазах ее выступали слезы. Сама Арлет же в такие моменты всегда рисовала перед собой высокого мужчину в белом халате, с острым, проницательным взглядом, работающим над своим очередным изобретением. Эдакая детская картинка, которая надежно укрепилась в ее сознании.