– Тебе бы только ничего не делать да брюхо набивать, – расстроился я.

– Пойми, ей больше никто не будет приказывать. Она под защитой управляющего.

И снова я понял, что Гай в чём-то прав. Но…

– У неё настолько всё хорошо, что она даже не может поговорить с родным братом, – скривив губы, произнёс я и рассказал о том, как два дня подряд Анна убегала от меня в дом.

Гай пожал плечами и спросил:

– Не хочешь мне помочь?

Я с усмешкой вспомнил слова медра о дружбе и помощи и ответил:

– Думаю, ты и сам справишься. Друзья не для того нужны, чтобы выполнять чужую работу.

– Всё ты умничаешь, что-то ищешь, читаешь, экспериментируешь, – покачал головой Гай, – не доведут до добра тебя эти умности. Не для Фиолетовых они.

– А я и не хочу быть Фиолетовым, – вставая со скамьи, сказал я. – Ладно, успехов с яблоками.

– Не обижайся, Марк, – сказал мне вслед Гай, – просто начни видеть Аркус в фиолетовых цветах, и всё будет в порядке.

– Конечно, – обернувшись через плечо, сказал я. Затем повторил: – Успехов с яблоками.

Я старался не злиться на Гая. Ведь всего несколько дней назад я согласился с Синим учителем, забыл о поучениях деда и намеревался прожить Фиолетовую жизнь. Не зря же есть выражение «мне всё фиолетово», обозначающее безразличие. Потому что иначе Фиолетовому не прожить. А работа и унижения в нашей касте кончаются лишь тогда, когда над свежей, наскоро вырытой могилкой поставят именной камень.

Меня это не устраивало.

Наступил третий день после ухода Анны. Без всякого аппетита я принялся за завтрак. Я чувствовал, что мне нужно с кем-то поговорить, поделиться тревогами. Будить спящего деда, который не первый год мучился бессонницей, я не посмел. Медр? Он не поймет. И я отправился к Алисе, надеясь, что застану её дома.

Стоило мне войти во двор, как ко мне бросилась собака, а свиньи захрюкали в три раза громче. Несколько секунд я гадал, укусит меня Лайла или просто поприветствует. Для меня с нашей последней встречи прошла целая вечность, хотя я был здесь всего лишь три дня назад. Собака не успела меня забыть и гавкнула один раз, сказав по-собачьи: «Привет!» Я посетовал, что не захватил для неё угощение. Лайла дважды обежала вокруг меня, с собачьей любознательностью обнюхала ноги и посеменила к входу в дом, из которого выглянула Алиса. Увидев меня, она широко улыбнулась. Её улыбка отогнала неприятные мысли.

– Привет! – сказал я. – Не помешал?

– Привет! Здорово, что пришёл, – ответила Алиса. – Я сейчас.

Спустя несколько минут она вышла в бордовой куртке, держа в руке большую тарелку. Через пару секунд в пасти Лайлы оказался блин. Собака быстро его проглотила, надеясь на добавку. Девочка покачала головой и сказала Лайле:

– Это нас мама не видит. Так бы тебе и одного не досталось.

Собака завиляла хвостом с утроенной скоростью. Пожалуй, если бы у неё было два хвоста, то она могла бы взлететь.

– Животные думают, что у хозяев всегда есть еда, – сказал я. – Просто люди жадничают.

– А я думаю, что они считают нас дураками. Ведь зачем делиться едой, когда можно съесть всё самому? – улыбнулась Алиса.

Я засмеялся, затем перевёл взгляд на собаку и сказал:

– А по-моему, она тебя обожает.

– Отдай ей свой блин, она и тебя будет обожать, – махнула рукой девочка. – Тот ещё сторож. Только соседских котов и гоняет.

Алиса села около причала, а я остался стоять.

– Рад, что застал тебя дома, – сказал я.

Алиса внимательно посмотрела на меня и чутко спросила:

– Что-то случилось?

Через несколько минут я закончил рассказ об Анне.

Алиса встала, молча подошла ко мне и крепко обняла. Это было лучше всяких слов. Я немного растерялся, но мои руки сами поднялись и легли на спину одноклассницы. Не знаю, сколько мы так стояли, минуту или час, но я почувствовал, что не одинок в этом мире.