– Флою бы понравилось. – Аркановская улыбка могла показаться довольно ядовитой. – Подводить глазки золотишком, ну надо же! А колец-то на физиономии сколько, любо-дорого смотреть! Висят-позвякивают…

Один из охранников подошёл к ограде, ткнул в сторону Буревестника остриём глефы и выкрикнул что-то по-эльфийски. Неплохо поднаторевший в этом наречии Рем не понял ни слова: говор туринн-таурцев звучал гортанно, резко, совсем не так, как у тъялери с берегов Последнего моря. Не дожидаясь повторного окрика, Аркан двинулся дальше, но прошёл недалеко: навстречу ему мчалась кавалькада, состоящая из эльфийских и человеческих всадников – от ярких плащей, плюмажей, штандартов и гербов зарябило в глазах.

– Дорогу, дорогу! – кричал герольд.

Благородным господам было плевать на одиноких прохожих, грязные брызги летели во все стороны, и Рем, ругаясь про себя, плотнее запахнул плащ. Золотые узорчатые ворота, ведущие на территорию Великого Посольства, как по волшебству сами собой отворились и поглотили всё это пышное общество. Конники один за другим скрывались под сенью гигантских деревьев.

– Бургграф Штадлер, герцог Краузе, принц Роттерланд… – перечислял себе под нос знакомые гербы Буревестник. – Ого, ещё один герцог – кажется, Вайсвальд… Просто весь высший свет Центральных провинций собрался, настоящий цветник!

Бравируя сам перед собой, молодой Аркан пытался унять охвативший его мандраж: каждый из этих вельмож, окружённых свитой и охраной, являлся полноправным принцепс электорум! Штадлер правил Кесарией в отсутствие императора, Краузе владел самым обширным герцогством на западной стороне Рубона Великого, принц Роттерланд вёл родословную от известного любителям истории Троя Волкодава, который оспаривал престол у основателя династии Моро, а земли Вайсвальда граничили с лесами туринн-таурских ванъяр… Люди Коробейника уже доносили Аркану об этой партии, которая была одной из могущественнейших в среде оптиматской знати, но увидеть её лидеров вместе вот так, открыто, воочию – это было совсем другое дело!

Дождавшись, пока ворота закроются, Рем зашагал дальше. Кесария по праву считалась не только самым многолюдным имперским городом, но и одним из самых развитых, в некоторой степени даже прогрессивным: за медяк можно было купить у мальчишки номер одной из трёх издающихся здесь газет, за два – доехать на извозчике в любую точку города, тариф был единый. Ходил даже общественный транспорт – речной: гребные и парусные суда сновали между островами и берегами великой реки по хорошо известным горожанам маршрутам, дополняя сеть мостов, соединявших части Кесарии. Множество рукавов Рубона, пронизывающих имперскую столицу, делили её на части – или «стороны», как звали их местные.

На западном берегу располагалась Торговая сторона, с рынками, складами, лавками, магазинами и Кварталом Нелюдей, к ней примыкала Ремесленная – мыс, где проживали в основном ортодоксы и популяры, и Казённая – большой остров с тюрьмой, казармой городской стражи и административными ведомствами. На восточном, высоком берегу Рубона Великого расположилась Благородная сторона с особняками знати и наиболее зажиточных горожан. К восточному берегу тяготела и Церковная сторона – вотчина оптиматского Синедриона, отделённая от района аристократов узкой, но глубокой протокой. На самом же защищённом острове, почти ровно посередине реки расположилась Дворцовая сторона, название которой говорило само за себя. Были ещё островки поменьше: Рыбацкая, Портовая, Кожевенная стороны – и с полдюжины других.

Рем только начинал знакомиться со столицей и выучить каждый закоулок не успел. У него намечалось около трёх дней форы, прежде чем делегация из Аскерона будет готова войти в ворота Кесарии, и Аркан по своему обыкновению не хотел терять их даром: рекогносцировка, снабжение, концентрация сил в одной точке – вот что он считал тремя китами, на которых строится успех любого дела. А потому – высмотрел в дождливой хмари силуэт крытой двуколки, запряжённой прядающей ушами лошадкой, и выкрикнул: