Но теперь Буревестник видел, где враг! Молитва снова помогла ему очистить разум и укрепить сердце, так что он яростно зарычал, швырнул в одну из призрачных фигур ножны, сбивая с толку, и сразу же ринулся вперёд, атакуя второго убийцу градом ударов. Это точно было покушение! И если бы не приступ головной боли, свидетельствующий о присутствии магии, он погиб бы от подлого нападения исподтишка, прямо посреди герцогского дворца Аскерона!

Мощная атака принесла свои плоды – марево вдруг окрасилось алым, и мелодичный голос закричал с явным испугом:

– Нан, Ингве, нан!

Аркан резко присел, закрутился волчком и с удовлетворением ощутил, как меч столкнулся с сопротивлением – мягким, таким, какое бывает от человеческого тела. Или – нечеловеческого?

– А-а-а-ай! – раздался дикий вопль, снова брызнуло красным, послышался звук падающего тела, а потом от стен отделились ещё две мутные фигуры.

Рем отпрыгнул к стене и крутанул мечом восьмёрку. Даже если и предстоит сдохнуть – он утащит с собой на тот свет ещё кого-нибудь! И чёрта с два после смерти позволит душам убийц добраться к зелёным холмам, залитым лучами солнца… Возьмёт этих подлецов за призрачные шкирки и оттащит прямо на суд к Творцу! Вздумали нападать на него прямо в Аскероне!

– Атакарме! – прошипела тень. – Фаире!

Кривые кинжалы поплыли по воздуху в сторону Буревестника. Его выпады не достигли цели – враги уклонялись стремительно и явно были куда более опытными бойцами, чем неудачливые убийцы. Он отходил вдоль стены, с трудом парируя жалящие атаки убийц, пока не упёрся спиной в угол.

– Фаире, Аркан! – повторила тень, и Рем был готов поклясться – это эльф!

Неужели кто-то из традиционалистов Доль Наяда настолько возненавидел наёмников после сожжённого леса?

– Solvuntur! Ostende! – выкрикнул в конце коридора злой, звонкий женский голос, что-то грохнуло, зазвенело – и Буревестник увидел своих врагов ясно, без всякой ряби и мути.

Это и вправду были эльфы, самые настоящие – в странных плащах белесого цвета, бледнокожие, остроухие и с нездоровыми красными прожилками в миндалевидных глазах… И с чёртовыми золотыми блёстками там и тут на растерянных лицах!

– Бар-ра! – заорал Рем как можно более грозно. – Давай-давай!

И, пользуясь тем, что враги его пребывали в замешательстве, ложной атакой сбил убийц с толку и перекатом вырвался на оперативный простор.

– Congelo! – Фиолетовая молния пронеслась по всему коридору, ударила в грудь одного из эльфов, и тот замер в странном параличе.

– Н-на! – Воспользовавшись помощью неожиданного союзника (союзницы?), Аркан мощным горизонтальным взмахом располовинил эльфа ровно в талии и бросился за последним невредимым убийцей, который побежал прочь по коридору. – В аду передай чертям – моё почтение!

И рубанул поперёк спины в чудесном плаще-невидимке, и обернулся, ища, кто остался жив. И нашёл – их было двое, тех, кого он ранил в начале боя. К ним торопилась Сибилла, шагала в своём роскошном алом платье с невероятным вырезом, дефилировала по коридору, сжимая в руках волшебную палочку со сверкающим навершием. Но рычащий Буревестник успел быстрее – и в два удара покончил с лазутчиками.

– Ма-а-ать моя магия, Рем! – простонала она. – А допросить? Что с вами, Арканами, не так? Что вообще со всеми мужиками не так? Откуда ты узнаешь…

– Это туринн-таурские ублюдки. Видишь, сколько у них золотых серёжек на смазливых мордашках и какие цветастые волосы? – бросил Аркан. – Серёжка в носу, по две или серёжки в каждом ухе, в губе, на скулах… Ни один уважающий себя тъялери с того берега Последнего моря не стал бы так уродовать своё лицо. А теперь – отвернись, я сейчас сделаю с этой цветочной кадкой кое-что очень неприличное и варварское. Это не обсуждается.