Ещё века полтора назад, когда о вольнице Низац Роск никто и не слыхивал, да и самого учения популяров в подлунном мире не существовало, предки нынешних аскеронских маркизов были самыми обыкновенными баронами, одними из многих – просто замок их располагался на побережье, рядом с удобной гаванью, которую Жоанары использовали по назначению: содержали целую эскадру торговых, рыболовецких, китобойных судов.

Эта эскадра оказалась очень кстати после того, как добрая половина кораблей имперского флота Последнего моря оказалась полностью деморализована популярскими толкователями и обратила оружие против своих адмиралов, положив начало традиции организованного пиратства в шхерах, среди островов и вдоль побережья Империи. Как противовес разрушительному явлению и возникла марка Жоанаров на юге Аскеронского герцогства.

Она граничила с владениями виконтов из именитого рода Флоев, и теперь, когда маркизы выбрали свою сторону и внезапно оказались союзниками своих исконных врагов – гёзов, флот марки пытался осаждать остров Любви. Нанятые дю Массакром популяры понесли чудовищные потери при Гагарочках, так что дю Жоанары скрепя сердце рискнули отправить свои галеры на войну против единственного и неповторимого виконта и его «мальчиков».

Рему Тиберию Аркану обстановка в ближайшей акватории была очень хорошо известна: ловцы жемчуга из Олушей по приказу своего восхитительного и обожаемого господина доносили ему обо всех передвижениях эскадры марки. Потому, выдвигаясь в сторону цитадели маркизов, он почти не скрывался – в замке не оставалось сил достаточных, чтобы помешать ему.

Весенний свежий ветер трепал штандарты на башнях, гонял по земле прошлогоднюю листву, швырял в лица воинов мельчайшие капли морской воды, донося шум близкого прибоя. Медные горны со стен цитадели едва не захлебнулись, возвещая замершему в осадном положении замку дю Жоанаров о странной процессии у ворот.

Это казалось довольно претенциозным: явиться на вершину холма над морем, к самому мосту через замковый ров, во главе дюжины верховых, которые вели за лошадьми скованных по рукам и ногам пленных. Аркан восседал на своём жеребце, подбоченясь и сжимая в левой руке древко знамени: скрываться причин не было, это, напротив, повредило бы делу! Ну да, в него могли просто пустить стрелу со стены, но… Сейчас замком руководили женщины, и ни одна мать не отдала бы приказ стрелять, зная, что так можно повредить своим сыновьям!

– Гляди, как забегали, – усмехнулся Рем. – Развели суету. Но это им не поможет… Как думаешь, наши успеют?

Патрик Доэрти оглянулся и осмотрел кромку леса, который подступал тут к самому обрыву, не доходя до рва вокруг цитадели маркизов каких-то полсотни шагов. Ров, кстати, действительно был вполне приличный, широкий и чистый – никаких испражнений там не наблюдалось. Сами стены тоже соответствовали: в высоту они если и не достигали тех самых двадцати пяти локтей, которыми хвастал юнец, то совсем чуть-чуть.

– Успеют, – решительно кивнул южанин. – Мы работали как проклятые, так что стоит вам подать знак, и…

В этот момент ворота замка распахнулись и из них выбежала благородная дама в богато украшенном платье. За ней поспевала охрана – полтора десятка молодых людей в коттах гербовых цветов, явно дворян, ещё не достигших рыцарского звания.

– Мама! – выдохнул юный Эжен дю Жоанар.

– Не смей… – оборвал его брат. – Не показывай слабость перед нашими кровными врагами!

Старший пленник всё время молчал, только буравил Аркана свирепым взглядом исподлобья. Наверняка он был самым опасным из всей компании оптиматов, и у Рема имелись большие сомнения по поводу целесообразности выкупа или обмена этого старого воина.