– Исправляй, Натаныч! – торжествовал Гладков.

– Пусть останется, – буркнул Стругацкий. – Фантаст я – или кто?

Писатели

– Скажите, Аркадий Натанович, книги каких писателей вы любите читать?

– Тут до края сцены далеко, даже с первых рядов не доплюнуть.

Поэтому отвечу честно: Пикуля люблю.

– Как вы относитесь к последним романам Александра Казанцева?

– Никак. У меня нет к ним отношения. Я не могу читать Казанцева – слишком много бумаги он занимает. А я человек пожилой, мне волноваться вредно.

Ребро

Из поездки в Таганрог критик Всеволод Ревич и его жена Татьяна Чеховская, сотрудник журнала «Знание – сила», привезли хорошее пиво и раков. Возвращение решено было отпраздновать в узком кругу – Ревичи и писатели-фантасты Кир Булычев и Аркадий Стругацкий. Начали у Ревичей вечером, а закончили у Булычева уже под утро. В 5 часов утра Всеволод Ревич от полноты чувств решил поднять писателя Аркадия Стругацкого. И поднял. Что-то отчетливо хрустнуло. «Похоже, ты мне, Сева, часы сломал», – озабоченно сказал Стругацкий.

Разъехались. К вечеру Аркадий Натанович позвонил Ревичу:

– Странно, – сказал он, – часы ходят, а вот бок почему-то болит. На утро следующего дня в рентгеновском кабинете районной поликлиники выяснилось: от полноты чувств критик Всеволод Ревич действительно сломал писателю-фантасту Стругацкому ребро. Потом Ревич говорил, что ломать писателям ребра – это тоже один из видов литературной критики.

70-е годы, пора непечатания. Неприятности с «Гадкими лебедями» и «Улиткой на склоне». Критика злобствует. В издательствах отказывают. Денег совсем нет.

В этот момент издательство «Мир» решило помочь братьям Стругацким. Рассуждали в издательстве так: «Есть у нас книги иностранных фантастов, которые мы печатать не собираемся. Но чтобы иметь возможность от них отказаться, необходимо иметь отрицательную рецензию, желательно от видного советского фантаста. Дадим-ка мы их на отзыв Аркадию Стругацкому. Скажем ему: пусть не читает – чего себя утруждать, – а сразу пишет отрицательную рецензию на две-три странички. Нам – рецензии. Ему – деньги, пригодятся». Привезли Аркадию Натановичу из издательства стопку книг. Стали ждать рецензий.

Но Аркадий Натанович утруждать себя стал. Он все прочел. И в каждой попытался найти золотое зерно. И в каждой нашел. И написал несколько обстоятельных рецензий. Смысл рецензий: немедленно печатать.

Издательство было в панике. Срывались все редакционные планы. В конце концов некоторые рецензии А.Н. Стругацкого положили «под сукно», и издательство «Мир» сделало вид, что их как бы и не было. Некоторые книжки отправили на повторный отзыв более покладистым рецензентам. Но были и такие, которые напечатать пришлось-таки. Например, роман Андре Нортон «Саргассы в космосе».

Стихи

Хороший знакомый А.Н. Стругацкого – Александр Городницкий – задумал познакомить Аркадия Натановича еще с одним своим другом – поэтом Александром Кушнером. Но знакомства не получилось. Кушнер не нашел ничего лучшего, как заявить в начале знакомства, что фантастику он терпеть не может. Аркадий Натанович в долгу не остался – сказал в ответ, что он совершенно равнодушен к поэзии. После этого Городницкий несколько раз пытался их помирить, но, как ни растолковывал Городницкий Аркадию Натановичу, что Кушнер – человек хороший, Аркадий Натанович мириться с Кушнером никак не хотел.

Талант

В середине семидесятых, в пору славы Стругацких и одновременно в пору их жестокой опалы, будущий критик Вл. Гаков, а тогда еще просто Михаил Ковальчук, был удостоен чести сопровождать мэтра на обед, проходивший в ресторане Московского дома журналиста. Обед проходил в обществе приятеля Аркадий Натановича, режиссера одного из областных театров, задумавшего ставить прозу Стругацких, – человека столь же талантливого, сколь и любящего алкоголь. В отличие от мэтра и, конечно, от недавнего студента, ловившего каждое слово Аркадия Натановича, режиссер быстро напился, а напившись, стал вести себя соответственно. Аркадий Натанович сориентировался быстро: очень ловко он закрыл своим громадным телом безобразную картину запачканного стола от взоров посетителей ресторана, быстро сунул обслуживающей их стол официантке 25 рублей и поволок почти уже бездыханное тело своего театрального приятеля на воздух.