– Во-первых, Орк гарантировал безопасность. Во-вторых, мне нужна эта встреча. – Конелли с трудом открыл тяжелую дверцу внедорожника: – Ты со мной?

Несколько мгновений афрошвед пристально смотрел на сосредоточенного Фаусто, после чего вздохнул:

– А куда я денусь?

И тоже полез из машины.

– Никаких дронов.

– Понял я, понял, – Гуннарсон одернул куртку, чтобы висящий в наплечной кобуре автоматический «Глок» не сильно выделялся, и последовал за неугомонным руководителем.

А Фаусто как раз подошел к неприметной двери в переулке, которая могла оказаться черным ходом ресторана или магазина. Но не оказалась. Не успел Конелли постучать – звонок или кнопка интеркома отсутствовали, как дверь автоматически открылась и бесшумно захлопнулась, как только агенты оказались на площадке ведущей вниз лестницы.

– Нора есть, а где кролик? – проворчал Гуннарсон.

– Что ты сказал? – рассеянно переспросил Фаусто.

– Я молчал.

– Хорошо.

– Если потребуется убежать, то выбить эту дверь я не сумею – она металлическая, да к тому же открывается вовнутрь. Так что мы в ловушке.

– Как скажешь…

Афрошвед вновь вздохнул.

Лестница оказалась довольно длинной, крутой и без пролетов: просто тридцать плохо освещенных ступенек вниз, после чего агенты оказались на маленькой площадке перед следующей дверью. В углу висела незамаскированная видеокамера, и Конелли демонстративно выставил перед объективом ладони:

– Я не вооружен.

– Мы знаем.

– У меня с собой «Глок», – нехотя произнес Гуннарсон.

– Мы знаем, – повторили из-за двери. – Не вынимайте его из кобуры, пожалуйста.

– Зависит от вас.

– Вам ничего не угрожает.

Дверь открылась, и агенты увидели трех вооруженных мужчин, лица которых скрывали маски.

– Вас ждут.

Фаусто сделал торопливый шаг, но тут же замер от неожиданности, сообразив, что оказался в пингерхосте[7], причем в самом дешевом, предназначенном для тех, кто не в состоянии позволить даже поддельную «гильзу». Оказался на самом дне.

– Что-то не так, агент? – с едва заметной издевкой осведомился старший из встречающих.

– Нет, все в порядке, – медленно ответил Конелли. – В полном порядке.

И подумал, что если Орк хотел вывести его из равновесия, то он выбрал едва ли не идеальный способ, потому что Фаусто окружал оживший кошмар… Стандартный для подвальных пингерхостов, в которые крайне редко заглядывают лощеные представители известных благотворительных организаций.

Нищета и безысходность.

Обнаженные, не прикрытые даже самой дешевой псевдокожей, протезы жужжали на все голоса, от высоких, тонких, до хриплых и басовитых, жужжали от старости и плохого обслуживания. Новых пингов не видно, в основном сломанные и кое-как починенные найденными на свалке или купленными у старьевщика запасными частями, часто не подходящими по размеру. Гарантия на установленные по государственной страховке импланты заканчивалась через год, и дальше беднякам предоставлялась возможность выкручиваться самостоятельно.

– Некоторые родители продают свои пинги, чтобы купить или отремонтировать протезы детям.

– Зачем ты это рассказываешь? – дернул головой Фаусто.

– Он велел, – ровным голосом ответил охранник.

– Зачем?

– Хотел напомнить тебе о мире, о котором вы будете говорить.

– Мы будем говорить о мире? – растерялся Конелли.

– Я всего лишь передал его слова, – сухо сказал охранник. И указал на дверь: – Тебе сюда. – После чего преградил дорогу шагнувшему следом Гуннарсону: – А тебе – нет.

– Мы вместе, – попытался возмутиться афрошвед, но услышал равнодушное:

– Не вместе.

– Все в порядке, Гунни, я сам напросился на встречу.

– Именно напросился, – усмехнулся старший охранник. – Он ждет.