Ему ничего не стоило освоить офисные шахматы, научиться искусству подковёрных интриг; и, конечно же, он был совсем не против повышения в должности и окладе – но не любой ценой.

Не раз доводилось ему наблюдать, сколь многим жертвует человек, посвятивший себя карьере, как он хитрит, унижается, тратя последнее душевное здоровье на свои коварства.

И всё это для того, чтобы на более высокой должности стать карликовым диктатором, озлобленным и неврастеничным, наслаждающимся маленькой властью, жаждущим почитания подчинённых и одновременно унижающим их.

Томас Лонг, видя это, пообещал себе подавлять ростки карьерных амбиций и выработал собственные правила поведения на работе.

Он решил, что будет честно выполнять поставленные задачи, по возможности ни во что не вмешиваться и никому не мешать, в конфликтах занимать нейтральную позицию, стараться не перечить начальству и в целом не ожидать от него ничего хорошего.

Но даже такое стоическое отношение к своей корпоративной судьбе не помогло ему справиться с потрясением, которое он только что испытал.

Неожиданность, несправедливость и необъяснимость увольнения так обескуражили его, что не было никаких душевных сил размышлять о случившемся.

Томас Лонг не обдумывал стратегий борьбы за старое место и не прикидывал вариантов новой работы, он был разгромлен и подавлен свалившейся на него нелепостью.

Он шёл по улице без цели и направления, в ушах крутилась лишь навязчивая мелодия бессмысленной песенки, а в глазах вспыхивали красные кляксы.

Когда его рассудок, наконец, включился, он остановился и огляделся по сторонам, пытаясь понять, куда же ноги привели его.

Томас Лонг стоял перед входом в магазин колониальных товаров, по-прежнему в центральной части города, хотя уже довольно далеко от изгнавшего его офиса.

Ему доводилось бывать здесь и раньше: считалось, что сюда привозят лучшие в городе восточные благовония, ароматические масла, редкие сорта сине-зелёного китайского чая и отменный кальянный табак.

Иногда Томас Лонг позволял себе удовольствие правильной чайной церемонии, для этого у него был даже специальный бамбуковый столик, глиняный чайничек и крохотные рюмки-чашечки.

Он вошёл в магазин, прошёл вдоль ароматных полок с едой и специями и вдруг заметил лестницу, ведущую на второй этаж.

Около лестницы была табличка «Верхний этаж. Эзотерические товары и услуги. Гадания. Толкования снов».

Раньше он почему-то не замечал ни лестницы, ни этой указующей таблички, и вообще не знал, что в этом магазине есть второй этаж.

Томаса Лонга не слишком интересовало что-либо эзотерическое и оккультное, но предложение о толковании снов вдруг зацепило его.

Ему самому показалось странным, что сегодняшний эфемерный сон волновал его сейчас больше, чем объективная реальность обидного увольнения.

Томас Лонг поднялся вверх по лестнице и вошёл внутрь.

Когда раньше он видел по телевизору интерьеры оккультных салонов, ему делалось смешно.

Он не мог поверить, что в наш просвещённый век кто-то может всерьёз относиться к этой мишурной атрибутике, ко всем этим хрустальным шарам, золочёным маятникам, свечам и зеркалам.

А магические пассы шарлатанствующих мадам напоминали ему бесталанную школьную самодеятельность.

Но когда Томас Лонг живьём вошёл в этот зал, он невольно вздрогнул от внезапно охватившего его жаркого холодка в теле.

Ему показалось, что словно невидимый колпак упал сверху, стало страшно и душно – и чуть ниже сердца он почувствовал какое-то жжение.

Аристократ обладает развитой интуицией. Ему свойственна мистическая настроенность. Он с почтением относится к разным духовным традициям, ритуалам, священным текстам и прорицаниям. Аристократ внимателен к деталям и нюансам, но они не заслоняют его взора от главного. Он умеет отличать подлинное от фальшивого, а наносное от действительно значимого.