Я разбудил администратора, сунул ему купюру и получил ключ от номера с привязанной к нему фанерной биркой. При этом администратор не оторвал задницу от стула и не предложил мне поднести чемоданы – он даже не понял, что перед ним дворянин.

На заезжих аристократов здесь явно не рассчитывали – что им делать в тихом и захолустном уездном городке? Разве что, родственников навестить. Так в этом случае гость и останавливается в хозяйской усадьбе.

В глазах сонного администратора я был обыкновенным командировочным, которого судьба по странной прихоти забросила в Холмск и привела на порог гостиницы.

– Чай в номер не подаем, – буркнул он, не поднимая глаз.

Я хмыкнул, подхватил свои чемоданы и поднялся на второй этаж. Замок в номере заедал, поэтому я просто толкнул дверь посильнее, и она распахнулась.

Придется на ночь подпереть стулом.

Не в первый, и не в последний раз я ночевал в случайном месте, о котором еще вчера вообще не думал. Но с завтрашнего дня в моей жизни снова появится дом. Мой дом.

Потап, недовольно поводив носом, толкнул меня лбом в колено.

– Опять проголодался? – удивился я.

– Никита, Потап хочет в душ, – подсказал мне Умник. – Тот извозчик сказал, что от него пахнет.

От неожиданности я расхохотался.

– В душ? Ну, иди!

Я толкнул узкую дверцу.

– С краном справитесь?

– Справимся, – заверил меня Умник.

– Ну-ну. Скажи медведю, чтобы зажмурился, иначе мыло в глаза попадет.

Из ванной раздался шум воды и довольный рык Потапа.

Покачав головой, я растянулся на узкой скрипучей кровати, закинул руки за голову и предложил Циклопу:

– Сыграем в шахматы?

– Давай, Ник! – обрадовался демон.

– Твой ход.

*****

Оставить Потапа в номере я не рискнул. Не хотел довести до сердечного приступа горничную – если, конечно, горничные вообще были в этой гостинице.

Поэтому Потап снова ушел в тень – с каждым разом он делал это все легче и легче – и мы с медвежонком спустились вниз.

Я улыбнулся, услышав, как цокают медвежьи когти по ступенькам. Все же, чтобы стать настоящим невидимым медведем, Потапу еще учиться и учиться.

При свете дня трактир показался мне еще грязнее, так что я решил обойтись без завтрака.

Бросил ключ на стойку, за которой никого не было, пересек вымощенную неровной брусчаткой площадь и вошел в здание уездной управы.

Несмотря на раннее время, в помещении было шумно. Двое рабочих раскатывали на каменной лестнице красную ковровую дорожку, прикрывая ей выщербленные ступени. Бегали туда-сюда чиновники с пачками документов и выражением озабоченности на лицах.

Я поймал одного из них за рукав.

– Что у вас тут, пожар или наводнение?

– Хуже, – ответил чиновник. – Проверяющий из Столицы! Говорят, от самого императора!

– Ого! – улыбнулся я.

Совпадение показалось мне невероятным.

– Где уездный комиссар?

– У себя в кабинете.

– Веди.

Чиновник попытался вырваться, но сник, увидев мою улыбку.

По чисто вымытой каменной лестнице он повел меня на второй этаж – к высокой двустворчатой двери.

– Павел Лаврентьевич никого не принимает! – пискнула секретарша.

Выскочив из-за стола, она попыталась заслонить дверь своим худеньким телом. Но я осторожно отодвинул девушку в сторону и вошел в кабинет, пропустив вперед невидимого Потапа.

Уездный представитель встретил меня сурово. Смерил пронзительным взглядом, но все же поднялся из-за стола и протянул руку.

– Павел Лаврентьевич Тишин. Вижу, что слухи о вашей бесцеремонности, господин барон, ничуть не преувеличены. Моя секретарша сказала вам, что я никого не принимаю?

– Кажется, – улыбнулся я.

– Кажется, – вздохнул Тишин.

– А что это за ерунда с проверяющим из Столицы? – полюбопытствовал я. – За кого вы меня приняли?