– Как до утра? – Кудрявцева рьяно бросилась к решётке. – Мне нужно позвонить. Я имею право на один телефонный звонок. Я знаю свои права.

– Ты думаешь, что ты знаешь, что такое права? – капитан нагло усмехнулся. – Сомневаюсь. Вот давай так. Если ты мне сейчас с ходу ответишь, что такое права, я тебя отпускаю. Вот сразу так и отпускаю.

Евгения Валерьевна была человеком всесторонне развитым и юридически подкованным, оттого в своём скором освобождении нисколько не сомневалась.

– Это совокупность конституционных гарантий и личной гражданской ответственности каждого отдельного индивидуума, – выдала Кудрявцева.

– Нет, девочка, – капитан довольно улыбнулся. – Права – это такая корочка, которая на законных основаниях позволяет тебе стать участником дорожного движения.

– Эта корочка называется водительское удостоверение, – гневно ответила Кудрявцева.

Капитан не стал возражать и лишь неопределённо пожал плечами. Он лукаво подмигнул задержанной и направился к своему рабочему месту.

– Да, я полностью с тобой согласен, девочка. Мир так несправедлив, и правда сегодня у каждого своя.

Евгения смиренно приняла подлый удар судьбы и медленно опустилась на лавку. Девушка с трудом сдерживалась, чтобы не расплакаться от гнетущей несправедливости.

– Не переживай, красавица, – хриплый женский голос разорвал тишину замкнутого пространства.

Устремив свой взор в дальний угол камеры, Евгения Валерьевна поняла, что не одинока в своём заточении.

Пожилая цыганка неспешно вышла из дальнего полумрака камеры и села напротив подруги по несчастью. Национальный колорит отражался в ярких тонах её широкого сарафана и цветастом платке. Историческое наследие Балканского полуострова также прослеживалось и в хитром взгляде уже немолодой женщины.

– В первый раз? – спросила цыганка.

– Да, – утвердительно кивнула Кудрявцева. – Вот сейчас сижу и наслаждаюсь новыми впечатлениями.

– И как? Нравится?

– Не особо. Постепенно начинаю понимать, что блатная романтика не мой конёк.

Цыганка весело усмехнулась, а заодно и слегка прихвастнула своими золотыми зубами в количестве восемнадцати штук.

– Я Лейла, – представилась женщина.

– Женя, – тихо отозвалась Кудрявцева.

– Красивое имя. Большая сила кроется в его тайном смысле. Мудрость оно в себе несёт, правду.

– Правда, она у каждого своя, – Кудрявцева процитировала капитана и печально улыбнулась. – А вы, стало быть, гадалка?

– Каждая цыганка немного гадалка, – противоречиво ответила Лейла. – У нас это в крови.

– А ещё у вас в крови неумное желание воровать коней и выращивать мак, – раздражённо фыркнула Кудрявцева.

– Зря ты так, красавица. Не каждый цыган – разбойник и вор. Все люди разные.

Евгению Валерьевну немного смущало неожиданное соседство. Она всячески пыталась абстрагироваться от излишнего внимания посторонних глаз, но пожилая женщина упорно не желала прерывать трактат на тему цыганской порядочности. В какой-то момент Кудрявцевой это надоело, и она заметно нахмурилась.

– Скажите, Лейла. А вы здесь по какому поводу находитесь?

– Судьбу людям предсказывала, – задумчиво ответила цыганка. – По руке гадала.

– Незаконная предпринимательская деятельность, – вынесла окончательный вердикт Кудрявцева. – И это если не считать морально-этической стороны вопроса.

Лейла сухо кашлянула и приложила ладонь к груди.

– Ты права, порою нам приходится лгать. И я это делаю часто. Но не потому, что не знаю правду, а потому что, правда эта порою страшна. Я не хочу огорчать людей и поэтому вру. Понимаешь меня?

Евгению несколько удивил авторский метод Лейлы. Она знала, что буквально каждый человек желает знать наперёд свою судьбу. И в глубине души каждый надеется на лучшее и порою просто не готов к горькой правде.