А когда пришла пора дорогу свою выбирать, Простушка все сделала, как матушка ей наказала: собрала вещички да отправилась в стольный град наукам учиться.

«Езжай, доченька: выучишься, будет у тебя профессия – с голоду не пропадешь!» – да только не туда посылает матушка, куда ей хочется, а туда, где за знания можно большой доход получать.

Погоревала Простушка недолго – привыкла во всем слушаться матушку с батюшкой, и поехала на учебу. Так время и шло: ни быстро, ни медленно. А как ему и полагается.

Выучилась Простушка, а что дальше делать, не знает: не лежит у нее душа ни к чему. А коль с Душой нет контакта, тут как тут Приказчики и набежали.

– Ох, хороша, ох, умна! Ох, покладиста да трудолюбива! За что ни возьмется, все в руках спорится!

Вот такими сладкими, да коварными речами заманили Инородцы нашу Простушку в плен. По своей воле, своими ногами пошла она в Заколдованную страну. А там люду: видимо-невидимо! И все делом заняты. Торопятся, суетятся, считают что-то. Не до разговоров им, не до знакомств, не до красоты. И не помнят уже, как звать-величать их, откуда они роду-племени. Все только на своих хозяев трудятся, чтобы сытно им жилось да мягко спалось. О себе уже и думать забыли, будто околдовал их кто-то.

Нелегко было Простушке. Порой словно кто-то в сердце тихонько коготками скребся, на волю просился. Но чем сильнее скребло, тем громче вокруг звучали голоса: «Бог терпел, и нам велел! Жизнь прожить – не поле перейти»…

Чем усерднее трудилась Простушка, тем больше ей работы находили хозяева невидимые да неведомые. Никто знать не знал, кто они такие, но все их боялись, и не роптали.

Встанет Простушка на утренней заре, а ей уже задание: все вымыть-вычистить, огород вскопать, воду натаскать, прополоть, убрать, помыть, побелить, выстирать, выгладить… И так до самой поздней ночи. Работа вся грязная и тяжелая. И что самое страшное: непонятно, для чего отучилась наукам? Никому ее знания тут не надобны!

Так и жила Простушка. Не роптала, вздыхала лишь порой: «За что мне жизнь такая? Может, виновата в чем-то? Понять бы только, в чем?»

И вот однажды случилось так, что послали Простушку в соседнее село, а дорога через лес шла. Обрадовалась она: хоть немного прогуляться, чистым воздухом подышать, да одной побыть! Идет по лесу не спеша, радуется. Птицы поют, бабочки порхают, цветы цветут – всяк своим делом занят. Смотрит Простушка по сторонам, все примечает. Сердце от радости поет, а на душе все тяжелее становится. «Что не так со мной? Вон букашки-таракашки лесные: делают свои дела, радуются и не думают: хороши ли они? Почему у меня все иначе? Всяк норовит мне работу навязать. Вроде делаю все справно, а радости от труда нету. Случись что – никто и не вспомнит обо мне, добрым словом не помянет».

И так тоскливо стало ей, что не выдержала, опустилась в траву да заплакала.

– Ой, спасите-помогите! – вдруг раздался чей-то тоненький голосок. – Помогите, крыша течет, всю меня залило!

К изумлению Простушки, из-под листочка ландыша вынырнула крохотная девочка с крылышками. Простушка замерла от неожиданности, а маленькое существо, стряхивая ручками соленые брызги с платьица, вспорхнуло на ближайшую ромашку и тоже на мгновение застыло.

– Ой, я не заметила, что вы тут, – ойкнула она. – Я иногда бываю такая рассеянная! И вот опять! Опять мне попадет от тетушки. Она всегда внушает: «Прежде, чем высунуть нос из травы, оглядись!» Но если всегда оглядываться, можно ведь пропустить много интересного! – и юная фея (а это была она) тихонько рассмеялась. – Но это ничего! Теперь я должна ответить на любой ваш вопрос, по правилам, раз уж вы меня увидели. А взамен обещайте никому о нас не рассказывать! Итак?! – Фея скрестила ручки на груди, ожидая вопрос.