В ноябре 1958 года его ждал новый удар: Моше Даян вышел в отставку и вместо него начальником генштаба был назначен Хаим Ласков, отношение которого к Шарону было общеизвестно. Не долго думая, Ласков направил Шарона на должность начальника инструкторского отдела пехотных войск, а заодно – так как эта должность соответствовала званию полковника – присвоил Ариэлю Шарону очередное воинское звание.

Любой штабной офицер знает, какую важную роль играет инструкторский отдел – ведь исходящие от него инструкции и указания, по сути дела, в итоге и определяют лицо армии, весь ход ее повседневной жизни. Но для Шарона, не привыкшего сидеть в кабинете, никогда не следовавшего никаким инструкциям и уж, само собой, не привыкшего их писать, новая работа была самой настоящей мукой, и каждый день он шел на нее едва ли не в буквальном смысле слова, как на каторгу. Ненавидя службу в инструкторском отделе, он то и дело по поводу и без повода устраивал скандалы и вступал в конфликты с начальством, и в результате все стали считать Шарона ленивым, склочным, неуживчивым человеком, с которым невозможно работать. Сам Шарон прекрасно понимал, что зачастую бывает не прав и устраивает скандалы на пустом месте, но ничего не мог с собой поделать – и обстановка в Управлении пехотных войск генштаба становилась все напряженнее.

Наконец, не выдержав, Шарон обратился за помощью к Бен-Гуриону. Явившись к Старику, он умолял его повлиять на командование генштаба с тем, чтобы ему дали любую другую, но более живую работу. Бен-Гурион позвонил Ласкову, тот пообещал что-нибудь придумать и… придумал: полковник Шарон был назначен начальником школы по подготовке младших офицеров пехотных войск.

Разумеется, это тоже было совсем не то, чего желал Арик, но все-таки это было лучше, чем работа в инструкторском отделе. Само собой, оставить в школе все как есть такой человек, как Шарон не мог – он занялся ее реорганизацией, сделал программу лекций и учений близкой к той, по которой в свое время воспитывал бойцов своего 101-ого отряда, а заодно и сам подключился к преподавательской деятельности. Готовясь к лекциям, он составлял конспекты, которые, будучи собраны вместе, постепенно превращались в настоящий учебник по подготовке командиров "по системе Шарона", и потом эти конспекты еще долго использовались в пехотной школе.

Вот небольшой отрывок из конспектов Арика тех, теперь уже таких далеких лет:

"Вы можете дать солдату бронежилет против пуль и осколков, надеть на него замечательную каску, дать ему в руки лучшее оружие – и всего этого будет недостаточно, если солдат не захочет воевать. Но с чего бы это ему хотеть воевать?! Вокруг него свистят пули, рвутся гранаты, слышны разрывы артиллерийских снарядов. Если он поднимет голову – его ранят или убьют. Если он сделает шаг – он может подорваться на мине. Да, верно, он – солдат. Да, правильно – он получил приказ. Но в конце концов он – только человек. Он хочет жить и был рожден для того, чтобы жить. Почему он должен умирать?! Дни, когда мы умирали за веру, увы. прошли. Рассказы о том, как люди шли под пули, готовые отдать свою жизнь за родину, сегодня звучат не более, как красивые сказки. Так как же поднять его в атаку? Как же преодолеть столь естественное и понятное его стремление посильнее вжаться в землю?

Вот это как раз и зависит от нас, его командиров. Прежде всего, мы должны убедить его, что если он научится у нас правильно действовать на поле боя, то сможет убивать врагов и при этом остаться в живых. Но просто учебы, конечно, недостаточно. Он должен полагаться на нас и доверять нам. Если командир лежит сзади него и командует "Вперед! В атаку!" – ни один человек никогда в атаку не подымется. Если ты сам лежишь, найдя надежное укрытие, почему это он должен встать и бежать под пули?!.. Нет, если ты командир, то должен встать первым, встать так, чтобы тебя все видели – и тогда твои солдаты действительно поверят тебе".