Но сейчас я смотрел.

Смотрел, как Аритея Холт сбрасывает на пол ночную сорочку и остаётся в одних лишь белых трусиках. Направляется к шкафу и начинает выбирать одежду из высокой стопки аккуратно сложенных вещей.

Она такая маленькая. Эта девушка. Хрупкая… Словно дунешь и пеплом разлетится по ветру.

– А сиськи ничего, – проинформировал Тим в наушник.

– Ты говоришь об объекте, – спокойно напомнил ему я.

– И что? – фыркнул Тим. – Никто ведь не слышит. Тем более что малышке только что сделали комплимент. Потому что сиськи и впрямь что надо! Как и попка… Но эти шрамы… жу-у-уть… Я б такую иметь не стал.

Я смотрел на её шрамы. И это всё куда я смотрел.

Левая стороны её тела была изуродована побелевшими рубцами от ожогов, – точно такими же какие я видел на её лице и шее. И всё о чём я сейчас мог думать, так это: «Что случилось с этой девушкой? Откуда они у неё»?

А всё что мог сейчас чувствовать… чёрт. Жалость. Мне вновь её жалко! И в первую очередь из-за того, что этой девушке и без того живётся несладко, а какие-то влиятельные люди (а они влиятельные раз готовы заплатить такие деньги за простое наблюдение), определённо точно сделают её жизнь ещё более невыносимой. Она нужна им. И возможно не только им.

Но это чувство… Эта жалость… Она всё портит. И на этот раз мне действительно интересно, что и, главное, – кому, могло понадобиться от этого странного и неприметного миру создания?

Я тяжело вздохнул, вытянул ноги, откинул затылок на стену и мрачным взглядом уставился в потолок.

Что не так с этим объектом?

А что не так со мной?

– Тим? Ты узнал, кто заказчик?

– Нет. Никак не пробить ip-адрес с которого пришло письмо. Задаток был перечислен со счёта некой пожилой дамы по имени Пэтти Уилмор, и я уверен – старушка либо не существует, либо давно умерла, либо вообще не в курсе, что в одном из банков на её имя открыт счёт.

– Пробей её.

– Уже занимаюсь этим.

Тишина.

– И вышли мне условия работы с данным объектом.

Тим чем-то поперхнулся и закашлялся:

– Что? Ари, это ещё зачем? Ты читал условия работы. И обычно одного раза для тебя достаточно!

– Я хочу прочесть ещё раз.

– Зачем, чёрт бы тебя побрал?!

– Просто вышли мне их! – зарычал я, и Тим смолк. Заговорил вновь лишь после того, как на мою почту пришло письмо:

– Отправил.

– Спасибо.

– Объект покинул комнату.

– Вижу, – я бросил взгляд на монитор с картинкой пустой комнаты.

– Наверное, пошла в душ. Ари. Когда квартира будет пуста, ты должен будешь установить жучки во всех остальных комнатах.

– Понял.

– И в ванной тоже.

– А вот про это можешь забыть, Тим.

Тея

Парикмахерский салон открывается в девять и до него рукой подать. Но мой будильник всегда срабатывает в шесть – не люблю спешить. А ещё мне нравится встречать рассветы. Осенью и зимой они кажутся другими: холодными, благородными, немного печальными. Каждый рабочий день, после того как принимаю душ и высушиваю волосы, делаю себе крепкий чай с сахаром, сажусь на узенький подоконник в своей комнате и наблюдаю за медленно белеющим небом.

Вот и сейчас, подсушив волосы и вооружившись кружкой с горячим антипохмельным напитком, устроилась на подоконнике, подтянула колени к груди и взглянула на грозовое небо. Скорее всего, рассвет сегодня будет максимально печальным. И, скорее всего, сегодня он не получит от меня максимального внимания, потому что сегоднч думать хочется совсем о другом.

Он не позвонит. Точно не позвонит. Вчера я была пьяна, а парень видимо себя рыцарем почувствовал, вот и пошёл на подвиг, решив провести до дома девушку, у которой были проблемы с равновесием. А номер просто ради приличия попросил – он ведь «рыцарь»! Так что нет. Не позвонит. Только не мне.