«Гранит, гранит, гранит, жёлто-серый гранит снаружи, гранит внутри, гранит в полах, гранит в потолках, и известно ли вам, что какие-либо изящные украшения крайне трудно вырезать из этого твёрдого камня».18

И.Г.Классона, буквально, переполняли эмоции. Он просто не находил нужных слов, чтобы ещё глубже выразить свои чувства. В его сознании, между тем, уже начинали постепенно зарождаться новые творческие идеи. В одном из последующих писем, зодчий откровенно напоминал К. Салину о том, что Швеция не менее богата природным камнем, чем Испания, что на Скандинавском полуострове можно тоже найти месторождения гранита, мрамора, песчаника и прочих горных пород. И дескать, ничто не мешает его соплеменникам использовать всё это в строительстве, добиваться тех ярких эффектов в архитектуре, которыми славились в давние века умельцы из Южной Европы.19

Подлинная мечта романтика! Она была вряд ли осуществима в современных условиях, но, безусловно, «подкупала» своей непосредственностью и верой в торжество искусства. Возможно, молодой шведский архитектор, подобно Ф.М.Достоевскому, наивно полагал, что именно красота должна спасти мир.

Вслед за Испанией, И.Г.Классон совершил небольшой «вояж» по территории Франции. И опять же в сфере его интересов оказались вовсе не Париж и другие знаменитые города, а тихие провинции, с их сохранившимся неповторимым местным колоритом. И.Г.Классона, судя по его откровенным признаниям, очаровали элегантные силуэты готических церквей и башни замков в стиле «французского Ренессанса». Именно эти последние впечатления, как выяснилось чуть позже, помогли шведскому зодчему выработать свой, индивидуальный почерк, как начинающему мастеру, предложить новые формы и композиционные приёмы в решениях построек.

…По возвращении на родину, И.Г.Классон с энтузиазмом приступил к творческой деятельности. В частности, он принял участие в конкурсе на проект доходного дома лесопромышленника Бунсова, расположенного на обширном участке, прилегающим к водам залива Стрёммен. Быстро застраивающаяся Страндвёген должна была стать одной из новых достопримечательностей шведской столицы. По линии набережной предполагалось разбить зелёный бульвар с широкой аллеей для прогулок.

Во второй половине XIX столетия в Стокгольме была распространена кирпичная «неоготика», формы позднего классицизма и «неоренессанса». Так называемое разнообразие архитектурных направлений в данную пору было типично для многих городов Европы. Вот, например, как описывал эту ситуацию в одном из своих научных трудов шведский исследователь Т. Поульсcон:

«Анархия стилей в европейском зодчестве возникла после того, как Готфрид Земпер в Германии возобновил прежнюю дискуссию о стилях. В своей программе он попытался отталкиваться от принципа функционального назначения постройки. Церкви, в частности, надлежало быть „неоготической“ – так повелось еще задолго до Земпера, поскольку готический стиль лучше соответствовал религиозной традиции; банковскому зданию – в стиле раннего флорентийского Ренессанса, так как впервые в истории банки появились именно во Флоренции и т. д. Однако, уже через некоторое время от „земперизма“ в Европе отказались, по большей части потому, что его логика показалась слишком последовательной и строгой; и тогда, вычурные „украшательские“ стили и „фальшивые“ материалы начали опять имитировать подлинные стили и материалы. В конечном результате, в европейской архитектуре сызнова расцвёл „эклектизм“, допускающий смешение разнородных мотивов и форм».20

В свою очередь, еще в середине ХIX века в Швеции возник интерес к средневековому культурному наследию страны. «Готическое возрождение» в местном зодчестве было, в первую очередь, связано с активной и смелой деятельностью архитектора, профессора королевской Академии наук Хельго Зеттерваля. Поначалу, он сменил Карла Георга Бруниуса на посту реставратора знаменитого собора в Лунде. Масштабные работы под его руководством продолжались вплоть до 1880 года. Затем, Х. Зеттерваль перешел к реставрации и других памятников шведского готического зодчества, таких, как кафедральный собор в Линчёпинге, Скарский собор и храмовый комплекс в Упсале. Его творчество ознаменовало некий важный этап в развитии шведской архитектурной школы.