У прибора также было и древнее название – философский камень.

Для Браны стало полным сюрпризом, что отец затронул такую тему, как алхимия. В их беседах он никогда ее не упоминал. Поэтому Брана удивилась еще больше, когда он заявил, что алхимия являлась серьезной наукой. Брана относительно туманно представляла себе эту так называемую науку. Средневековые ученые искали философский камень для превращения других металлов в золото и для создания эликсира бессмертия – это все, что она знала. В ее представлении алхимия являлась смесью колдовства, астрологии, шарлатанства и средневековой химии.

– Так и было в большинстве случаев, – согласился отец и тут же пояснил, что лишь настоящие алхимики, среди которых единицы, по сравнению с их средневековыми подражателями, были посвящены в тайны бытия. Они понимали природу времени и умели манипулировать им.

Бране было странно слышать это, но больше всего ее поражал факт, что раньше отец об этом не говорил.

Философский камень

Вскоре отец подытожил монолог фразой:

– Философский камень существует.

После этого в его руках возник шестигранный футляр, сделанный из какого-то черного металла с неизвестным логотипом в центре. Он открыл его. На бордовом бархате лежало потрясающей красоты ювелирное изделие, в центре которого возвышался черный, пирамидальной формы, достаточно крупный бриллиант. Дизайн изделия был крайне необычен.

Такую форму Брана видела впервые. Она подумала о втором, современном, названии устройства. Не менее экстраординарном, чем первое.

– А почему философский камень ты еще назвал нейронавигатором звездных импульсов? Он каким-то образом воздействует на нейроны? И что еще за звездные импульсы?

– Нейроны, точнее вся нервная система человека, являются физической конфигурацией сознания звезды. Как там у древних египтян? «Мы можем видеть только лик звезды, но не ее тело». Или наоборот… – Отец улыбнулся. – Другими словами, звезды – это не материальные объекты, подвешенные в пространстве, а нечто абсолютно иное, отличное от любых современных представлений о них. Звезды для Вселенной – все равно что нейроны для головного мозга. Они – творцы этого мира. Мы лишь их фантазия, поэтому видеть их не можем. Так же как не можем видеть собственные нейроны. Я понимаю, для астрофизика такие речи равносильны утверждению, что воздух твердый.

– Хуже, – согласилась Брана.

– Как бы странно это ни звучало, – он никак не отреагировал на замечание дочери, – человек есть лик звезды по терминологии древних египтян. Но этот лик можно развернуть к телу. Тогда все измерения звезды станут доступны для восприятия.

Отец остановился, позволяя Бране «проглотить» услышанное и задать напрашивающийся вопрос, прозвучавший через какое-то время:

– И как это выглядит на практике?

– При определенной настройке нервной системы твое внимание может перемещаться из физического мира в мир надфизический, трансформируясь в звезду, затем проделывать тот же путь обратно. Нейронавигатор не только открывает возможность для этих перемещений и трансформаций, но и позволяет создавать иные реальности, полноценно проживая их.

– Звезды не материальны? Это похоже на розыгрыш, – вслух подумала Брана, глядя на отца.

– Все более чем серьезно. Звезды – это живое сознание. В совокупности они взаимодействуют друг с другом, как нейроны в головном мозге человека, с одной лишь разницей – масштаб другой, мягко говоря.

– То есть все, что я вижу, не существует? Это всего лишь чья-то фантазия?

– То, что ты видишь, является одним из бесконечного множества слоев реальности. Как ты называешь этот слой: фантазией, реальностью, материальным миром, – совершенно не важно. На данный момент твое восприятие настроено на него. Меняя настройки, можно увеличивать количество воспринимаемых тобой слоев. Скоро теория перейдет в практику, и ты постепенно сама во всем разберешься.