– Вы рассуждаете так, будто верите, что со смертью ничего не заканчивается… – слегка удивилась Брана. Этот вывод она сделала по той очередности, в которой были озвучены вопросы. «Исчезнет ли „я“ вообще», – прозвучало в конце. Своей интонацией Стив придал вопросу оттенок несущественности.

– Насколько мне известно, слово «верите» не совсем из лексикона ученых? – уточнил он.

– Да, но речь о вас, не обо мне, – тут же парировала Брана.

Стив лишь загадочно улыбнулся:

– У меня дед по материнской линии был шаманом. Он придерживался древней традиции толтеков. Я с ним часто общался в детстве и от него узнал много интересного о так называемой магии. Повзрослев, я, конечно, понял, что как таковой магии не существует, есть лишь глубокое знание человеческой природы и умение манипулировать ею. Он знал о моем страхе высоты. Видимо, поэтому и подтолкнул меня к карьере, которая вынудила меня регулярно летать. Он говорил так: «Чтобы победить свой страх, с ним надо постоянно встречаться. Длительная разлука с ним сделает из тебя труса и разрушит твой разум».

– Ну и как, победили? – поинтересовалась Брана.

– Издеваетесь? – с шутливой обидой спросил Стив и добавил уже серьезно: – Могу сказать, что мы привыкли друг к другу. Я смирился со своим страхом как с неизбежным и переживаю его уже не так остро, как раньше. Но последнее время стал чувствовать, что наши с ним отношения зашли в тупик. – Стив улыбнулся и спросил неожиданно: – А что ваш отец думал о бессмертии физического тела?

Брана задумалась на миг.

– Бессмертие он никогда не ассоциировал с телом, насколько мне известно. Он утверждал, что бессмертие является свойством сознания, но это понятие незаслуженно размешали с мистикой и слепой верой, превратив в иллюзию. От этого человек стал думать, что смерть физического тела распространяется и на сознание, подчиняя его физическим законам времени. Таким образом, мы оказались заключенными в тюрьме из собственных страхов под названием «предчувствие конца».

Стив грустно усмехнулся:

– Это я и пережил несколькими минутами ранее. Предчувствие конца было предельно ясным. – Он нахмурился, словно прилагал усилие, что-то выуживая из закоулков своей памяти. Через секунду с наигранным пафосом он произнес: – «Ты должен стать воином, а для воина предчувствие смерти – лучший советник» – вот слова моего деда.

18

– Надо же! – удивилась Брана. – Вот так случайно встретить человека, с которым можно свободно рассуждать о жизни и смерти. У вас в Мексике все такие?

– Нет, конечно, – рассмеялся Стив. – Видимо, вам сейчас нужен был собеседник, подобный мне. С кем бы вы еще могли поговорить о своем отце и пофилософствовать о смысле жизни? Мой дед учил меня: если внимание фокусируется на чем-то конкретном, это конкретное возникает в жизни, минуя законы логики и элементарную статистику. Вполне возможно, наша встреча и является доказательством этого утверждения. Хоть и попахивает мистикой, – улыбнулся Стив.

– Я думаю, ваш дед и мой отец нашли бы общий язык, – уверенно произнесла Брана.

– Не сомневаюсь, – отвечал он. – Мне и самому еще многое предстоит понять о своем непростом родственнике. – Он встал. – Ну что же, спасибо за вашу поддержку в трудные для меня минуты и интересную беседу. Полагаю, вы хотели бы побыть наедине со своими воспоминаниями, поэтому не буду вам мешать.

Стив улыбнулся и прошел в другую часть салона. Брана не стала его останавливать. Ей все еще хотелось побыть одной.

19

В голове возник образ отца и тут же зазвучала Хоральная прелюдия фа минор – одно из его любимых произведений, так же как и ее.