– Тсс! – приложив указательный палец к губам, тихо сказал доктор. А затем добавил: – Не шумите, профессор, иначе нас могут услышать!

– Не морочьте голову, Лев Моисеевич! А для чего тогда нужны Ваши записи? Значит, по-Вашему выходит так: если нашу беседу кто-то услышит – это крайне опасно, а подробно прослушать все наши разговоры в палате – это достойно и безопасно?! Или Вы опасаетесь, что услышат именно Вас, доктор Липкин? И кому Вы обязаны предоставлять эти Ваши аудио-донесения, господин… Надзиратель?

– Не переходите границ, Александр Сергеевич! А лучше – возьмите себя в руки и хорошенько подумайте! Надеюсь, что всё, что будет сказано мною в этом кабинете, останется тайной?

– И для членов А.М. Лиги тоже…?

– Это мы обсудим позднее. А теперь представьте себе следующую ситуацию! В некой психбольнице.

– «В некотором царстве, в некотором государстве. «, так что ли? Изъясняйтесь прямо, в конце концов, и не юлите. Вам это не к лицу! Мы с Вами знакомы уже достаточно долгое время, Лев Моисеевич.

– Поймите, дорогой Александр Сергеевич, я назначен Минздравом и Управлением руководить весьма специфическим «медучреждением» с особенным, скажем так, контингентом. И вот в стенах руководимого мною лечебного заведения… скрытно действует некая Лига?! Как Вы себе представляете это, ответьте на милость!

– Наша Лига не доставляет Вам никаких хлопот. Мы не докучаем медперсоналу никакими дурацкими просьбами. И, вообще, как об этом может кто-либо узнать?

– И никто бы ничего так и не узнал, если бы не тот случай… с Вами, дорогой профессор! Забыли? Наверняка не помните!

– Ну, это тогда, когда… значит.

– Когда Вы упились в стельку, чёрт бы Вас побрал, простите за выражение! Разумеется, санитары доложили обо всех Ваших секретах!

– Неужели так-таки и обо всех, Лев Моисеевич?!

– Надеюсь, что пока им известно ещё не всё. Но надо быть осмотрительнее, профессор, и отнестись серьёзнее к судьбе Ваших друзей по палате, да и Вашей собственной. А Вам известно, мой друг, что всеми Вашими «литературно-историческими» расследованиями могут заинтересоваться различные зарубежные. «фонды»?! Что, такое Вам и в голову не могло прийти?

– Неужели… иностранные спецслужбы…? А им-то какая надобность?

– Своим выражением лица Вы мне сейчас напомнили этого вашего, как его? – «Простачка» Егорушку!

– Егора Алексеевича?

– Да, да… профессор! Как будто Вы абсолютно не понимаете, о чём я веду речь?

– Я просто в шоке от услышанного и увиденного.

– Сейчас я постараюсь вывести Вас из этого состояния, профессор. Так, примите эти таблетки, сразу две штуки… запейте водой… так, а теперь вот эту красненькую под язык и не разжёвывать!

– А если… валокординчика капель двадцать-тридцать?

– Никакого алкоголя, господин Атос или… аббат Фариа! Или кто Вы у нас на самом деле? Магистр «А.М. Ордена» Атиллы? Вот, «как Вас теперь называть»? – Вы помните этот советский детектив, профессор? Пустырник в таблетках – не на спирту! Только пустырник выведет Вас из этого пограничного состояния!

– Ну, если Вы меня будете потчевать этим снадобьем, тогда можете спокойно обращаться ко мне, как к товарищу Сталину! Иосиф Виссарионович предпочитал именно пустырник в качестве успокоительного средства.

– В таком случае, вместе со званием Генералиссимуса вам полагается накинуть ещё пару годков изоляции в больнице!

– Беру свои слова назад, Лев Моисеевич! Это была… шутка, неудачная, надо отметить.

– Слушайте меня внимательно, Александр Сергеевич и не фиглярствуйте, как Ваш любимчик Егор! Только благодаря моим действиям и распоряжениям персоналу больницы разрешено посещение вас в не приёмные дни вашему литератору.