Александр Сергеевич внимательно посмотрел на друга, затем профессиональным движением врача захватил запястье Журналиста своими сухими ручищами и попробовал обнаружить пульс. Сердцебиение коллеги внушало определённые опасения…

Представив самого себя на месте главврача Липкина-Хайтовича, Профессор важно произнёс:

– Вынужден поставить Вам наш коллективный диагноз: переутомление, лёгкая возбудимость… вследствие врождённых психопатических наклонностей, и полного отсутствия исторического образования Георгий! Я просто-напросто обязан завершить на этом наше внеочередное заседание! Ванюша, вы записываете?

– Разумеется, профессор! Так и записываю: шизоидные наклонности и голосовые галлюцинации!

– Вот она, – полная «шизофрениада» во всей красе, Сергеич! Жорка с такими темпами скоро к нам в палату угодить может! Ты давай-ко полегше с этими «новостями»! Это ведь не каждому по силушкам будет! Тут главное – время! К таким историческим заковыкам ещё попривыкнуть нужно, как следует.

– Вы правы, Егор Алексеевич! Хотя, до сих пор наш Журналист производил впечатление довольно сильной личности с устойчивой психикой! Странно. А мы с вами должны ещё многое-многое обсудить, коллеги.

– Ну, ты прям, как в том анекдоте: «А говорил, что железный!» Ты, – как знаешь, Сергеич, а я – баиньки! У меня у самого мозги по кругу носятся, как белки на колёсах! Ох, усну ли ещё? Хрен его знает.

«И всё снились мне венгерки

с бородами и с ружьём»

(В. Высоцкий)

Александр Сергеевич упросил санитаров больницы проводить уставшего и совершенно больного Журналиста вниз до такси. Ваньша к тому времени сжался калачиком на койке и мирно посапывал. Профессор и Егорша сидели напротив друг друга и молчали, осознавая, что легко заснуть этой ночью им не удастся. Егор Алексеевич собрал со стола свои иллюстрации и положил их под подушку, предварительно перетянув пачку медицинской резинкой. Затем он посмотрел на профессора и серьёзно, без тени лукавства произнёс:

– Сергеич, ты смотри, что с нашим Жорой приключилось! Тебе самому-то не боязно за него? Вот ведь совсем недавно ты его и «догадливым» и «понимающим» историю называл?! Нахваливал…

– Я от своих слов не отказываюсь и сейчас, Егор Алексеевич. Поймите же, наконец: то, что происходит с нашим коллегой – это обычная. «ломка».

– Так он, что? Того…?

– Бог с Вами, дружище, речь совсем о другом. Подсознание Журналиста противится восприятию обыкновенной человеческой логики!

– Подсознание, как учил Фрейд, как раз наоборот: даёт правильный вектор, как компас или, допустим, ватерпас.

– Это лишь в том случае, коллега, когда мозг, и сформировавшееся сознание индивидуума не способны повлиять на работу подсознания! Вот, если бы нам удалось ввести Георгия в транс – тогда другое дело. Наше подсознание порой настолько беспомощно, коллега, что не в силах освободиться от информационных оков: идеологии, воспитания, традиционных понятий и догм!

– Вот о чём я и говорю: время и тренировки!

– И генетическая предрасположенность.

– И это тоже, Сергеич! Правильно наш Ванюша делает, что с нами не шибко спорит. Сидит себе в сторонке целыми днями да стишата кропает! А не дай бог ему залезть в историю по самые уши, как мы с тобой?! Всё, точка, – постоянная прописка ему будет обеспечена до конца дней! Ты бы завтра справился, узнал: что там с Журналистом нашим, как самочувствие?

– Всенепременнейше, Егор Алексеевич! Утром этим и займёмся…

– И вот ещё, профессор… я давно хотел тебе это сказать… и скажу прямо, как на духу!

– Я весь внимание!

– Мне порой кажется, Сергеич, что во всём мире только мы с тобой и остались нормальными. Ты и я!