– Спаси нас, добрый молодец! – умоляющим тоном промолвила девица, норовя покрепче прижаться к архимагу. Вскочившая на ноги Лея неодобрительно поглядывала на эту картину, но пока не встревала.

– Непременно спасу, только от кого? – внутреннее чутьё архимага продолжало утверждать, что опасности нет.

Ответ пришёл сам, вернее, тоже выбежал на полянку. Дюжий мужик в меховой шапке, украшенной лисьим хвостом, с топором за поясом и корзинкой в руках показался из чащи леса, приветственно помахав рукой.

– А вот он! – палец девицы обвиняюще указал в сторону нового персонажа. – Гнался за нами! Ни стыда, ни совести! Мало ли, что у него на уме? А я – девушка приличная!

Лея откровенно хмыкнула сзади, намекая, что приличные девушки держатся на приличном расстоянии от незнакомых архимагов, а не липнут к ним как банный лист…

«Но-но! Без аналогий», – мысленно проворчал Стас. Видимо, догадалась, о чём подумал, поскольку хихикнула. Однако пыхтеть не перестала.

Мужик тем временем подошёл ближе, радостно осклабился. Если у него и были дурные намерения, то он крайне тщательно их скрывал.

– Стой, где стоишь! – велел Стас. Детина послушно замер. – Ты кто такой?

– Дык это…Соловьи-разбойники мы, – почему-то во множественном числе отрекомендовался мужик. Было видно, что такого неласкового приёма он не ожидал.

– Разбойничаешь, стало быть? Девушек пугаешь? – строго вопросил Стас.

Соловей-разбойник обиделся.

– Это чего ж? Раз Соловей-разбойник, так и все шишки на меня?

Соловей, кинувшийся в обидку, выглядел забавно. Стаса разбирал смех, но он держался и продолжал тоном заправского дознавателя:

– Так вот же гражданочка претензии предъявляет?

Гражданочка быстро закивала, мол, да, ещё как предъявляет!

Мужик опешил и развёл руками.

– Иду себе лесом, никого не трогаю. Тут выскакивает эта вот… с козлом на верёвочке (козлёнок протестующее мекнул)… бросает корзинку и тикает как ошпаренная. Ну, взял корзину – и вдогонку. А что не так-то? – замешательство мужика было настолько искренним, что поверили все. Кроме собственно «потерпевшей», которая продолжала гнуть своё:

– Да-а-а? Мало ли что у него на уме?

– Ме-е-е! – поддакнул козлик.

Соловей-разбойник несколько затравленно смотрел на девицу.

– У него на уме корзинку отдать, а вот насчёт некоторых не поручусь, – насмешливо отозвалась Лея. На Соловья она поглядывала вроде как с сочувствием, на девицу не смотрела демонстративно.

– Ладно, суду всё ясно, – махнул рукой архимаг. – Считаем, что имело место быть недопонимание с обеих сторон.

Соловей облегчённо вздохнул, девица недовольно засопела и с явной неохотой вышла из-за своего живого убежища. Поправила сарафан, потеребила бантик в косе, похлопала ресницами и наконец представилась:

– Алёнушка я. А это – братец мой меньшой, Иванушка, – неудавшаяся жертва кивнула на козлика. Тот весело помахал куцым хвостиком.

– Я извиняюсь, – немедленно встряла рыжая. – А братишка в папу или в маму удался?

Стас исподтишка показал ей кулак, девица поджала пухлые губки.

– Негоже смеяться над чужим горем. Заколдованный он. Испил водицы из козьего копытца – вот и стал козлёночком!

– А я всегда говорил, что сырую воду пить вредно! Мало ли какие в ней микробы? – назидательно заметил архимаг.

– Вот и я то же толковала: не пей, Иванушка! – охотно поддержала Алёнушка. – У-у-у, неслух!

Козлёнок опустил лобастую голову с крошечными рожками. Видимо, устыдился.

– Ты… это… На корзинку-то, – потупившись, вступил в разговор Соловей. Алёнушка взяла. Помолчали.

– Так, может, его того? – похоже, рыжая в принципе не умела долго молчать. Вот как она целый час продержалась, пока он спал? Хоть медаль выдавай… За проявленную выдержку.