. В конце концов, какой бы из вариантов не походил больше на правду, владыка решил свой вопрос, немного, правда, оскандалившись. В свою бытность в Черниговской семинарии Нил очень близко сдружился с Иосифом Самчевским, также выпускником Санкт-Петербургской духовной академии. Только Осип Акимович Самчевский, как его называет историк Невской академии A. C. Родосский[28], окончил академию на два года раньше, чем Нил, в 1823 году. Какое-то время он также преподавал в Черниговской духовной семинарии, после чего перешел в ведомство Министерства народного просвещения, в котором прослужил до 1853 года, а скончался в глубокой старости в 1887 году. За год до смерти, уже будучи совершенно лишенным зрения, он надиктовал свои интереснейшие, как оказалось, воспоминания за более чем полувековой период, опубликованные в «Киевской старине» за 1893 и 1894 годы[29]. В них-то Иосиф и сообщает читателю, что высоко оценивал способности своего товарища иеромонаха Нила, и рассказывает, насколько тот отлично знал все предметы академического курса, что позволяло ему на высоком уровне преподавать философию. Исполнение же инспекторской должности, по словам Самчевского, также было на высоте. Каких-то деталей именно из этой сферы Самчевский не вспоминает, да и что там вспоминать? Контроль за учащимися, требование строгого и точного исполнения всех правил и предписаний, наказание в том случае, если правила нарушались. Прозаическое исполнение далеко не поэтических обязанностей.

Однажды Самчевский спас своего товарища и выходил его после тяжелой болезни. Случилось так, что три дня отец Нил никуда не выходил из своего кабинета. Когда келейник отца Нила сообщил об этом Самчевскому, то последний тут же бросил все дела и направился к другу. Стал стучать в дверь, громко кричать и даже угрожать ее выломать, если Нил не выйдет. Последний еле живой смог подойти и отпереть дверь, явившись перед другом «с раскрасневшимся лицом и едва стоящим на ногах». Нил был в горячке. Пока шли за доктором, Самчевский поставил самовар и долго отпаивал болящего инспектора потогонными травами. Через несколько дней Нил поправился. Он был благодарен своему другу за участие и поделился сокровенными мыслями о том, что еще никогда так не чувствовал тяжести монашеского положения, как во время этой болезни.

Еще Нил рассказывал своему товарищу, как накануне своего пострига он ходил на исповедь к некоему духовнику-схимнику Не успел он тогда войти в келью к духовнику, как тот обозвал его дьяволом только за то, что он не прочитал перед дверью положенной молитвы. Едва одолел будущий молодой монах смущение, как вновь был назван дьяволом. На этот раз духовнику не понравилось, что выпускник академии креститься и кланяется одновременно: «Зачем ломаешь крест Христов? Ты должен сначала положить на себя крест, а потом уже сделать поклон». Что это было? Воспитательный прием или раздражение, сказать теперь уже невозможно, но будущий владыка на всю жизнь запомнил эту исповедь перед одним из важнейших событий в своей жизни.

Впоследствии владыка Нил и Самчевский находились в приятельской переписке. Из Иркутска владыка Нил присылал своему товарищу в подарок превосходный чай. Тот же благодарил преосвященного товарища французскими сахарными сушеными грушами из собственного сада. Фрукты были настолько хороши, что Нил угощал ими даже иркутского генерал-губернатора.

В Черниговской семинарии Нил ненадолго задержался. В 1827 году владыка Лаврентий дал молодому инспектору положительную характеристику, на основании которой последний в том же году 5 ноября был удостоен степени магистра богословия. Кроме того, возведение в степени сразу же позволило из смотрителя училищ, как он первоначально именовался, быть переименованным в ректора, из учителя семинарии – в профессора.