– Я не спрашивал об участи бедолаг. Я спросил, кто они такие?

– А, – дрессировщик вынул из-за пазухи пергамент, – вот. Если не встретим тут еще какую-нибудь бабу, то эту Тюльпан звать. И она тут вроде яблока раздора.

Эразм взял записку и пробежался по ней глазами.

– Так-так. Некий Ваиль, похоже, досаждал юной особе навязчивыми ухаживаниями. Причем, его конкурент Серпентес, видать местный главарь, этим фактом очень недоволен, – волшебник посмеивался. – Наказывал Ваилю оставить красотку в покое, пока она не сделает выбор между двумя ухажерами.

Калдор занес в комнату Шахриет. У нее текла кровь. Падая, девушка ударилась и рассекла правую бровь.

– Как бы то ни было, – отвечал он с опаской поглядывая в сторону орочьих криков, – наш зеленоватый друг их терзания прекратил. Теперь они даже не будут спорить, кто в последний раз дотронется до ее лица.

– Асмодей с ними. Нужно найти парнишку, – Брюзгливый направился к лестнице.

– Я с вами пойду. Не могу больше слушать, как этот бешенный орет и месит то, что осталось от девицы, – дрессировщик приказал ящеру охранять Шахриет.

– Идите, я с ней останусь, – Нахиор опустился на колено и промокнул платком начавшую запекаться кровь.

Варвар увязался следом. Волшебник наложил заклинание «свет» на собственный посох, заставив его светиться словно факел, и двинулся вниз по лестнице.

Подвал являлся небольшим винным погребом. Повеяло прохладой и плесенью. Старые амфоры, стоявшие на стеллажах, заволокло паутиной. Свежий труп гигантской крысы украшал центр помещения, а Ослябя орудовал лопатой в углу.

– Вот же мерзкая тварь, – Эразм брезгливо обошел мертвое животное.

– Это еще что! – весело начал дрессировщик. – Эта размером с собаку всего. Я видел как-то особь раза в два больше.

– Рад за тебя. А теперь помолчи, – волшебник подошел к паломнику. – Чего ты там копошишься?

– Не знаю, милорд, – Ослябя повернулся и вытер пот со лба. – Эта тварюга там скреблась чего-то, вот интересно стало, – он простодушно улыбнулся. – А дитяти, стало быть, не нашлось. Но оно и хорошо, а то эт животина проклятая загрызла бы мальца, как пить дать.

– Дурак ты. Это все иллюзии. И клавесин, и ребенок, и остальное. Кто-то сильно не хочет, чтобы мы шастали по поместью.

– Еще один колдун? – северянин почесал затылок.

– А ты соображаешь, – Лорд Пифарей ухмыльнулся. – И прячется он наверху. Скорее всего подглядывает за нами через щели.

Пока герои обсуждали вероятный шок, в котором прибывал скрывающийся маг из-за вида растерзанной Тюльпан, в яме зашевелилась земля. То, что привлекло крысу, само стремилось на поверхность.

– Рука! – заорал Ослябя и сходу долбанул по костлявой кисти лопатой. Острие рассекло ее надвое.

– Оттуда сквозит некротической энергией, – заключил Эразм.

– Это мы и так видим, господин волшебник, – Калдор аккуратно подошел ближе.

Обрубок кисти продолжал извиваться. Древний скелет, погребенный под землей несколько десятков лет, пытался выбраться из могилы. Решили немного подкопать, чтобы добраться до черепушки и прекратить страдания неразумной нежити.

Варвар с радостью раскроил череп топором и с приподнятым настроением пошел наверх. Ослябя и Эразм следовали за ним. Только Калдор замешкался. Имел он редкое чутье, которое часто приводит авантюриста к диковинным вещам и сокровищам. Что-то почувствовалось и сейчас. Подняв лопату, он подкопал еще немного. Одежда на мертвеце практически истлела. Ни кошелька, ни драгоценностей скорпион не обнаружил. Но, кое-что все же привлекло внимание.

Во второй руке скелет зажимал небольшой черный камень. Калдор может и не заметил его, если бы тот не блеснул от света, исходящего от скимитара, заколдованного волшебником. Камешек отливал бирюзой. Вспомнив традицию Пустынных скорпионов: «бери все, что можешь забрать и не позволяй никому это отнять», дрессировщик сунул находку в кошель, что висел на поясе, и поспешил к союзникам.