Экология культуры изучает общую картину того, как человечество адаптируется к окружающей среде и как изменяет ее. Человеческие культуры рассматриваются как открытые системы, потому что их институты могут быть связаны с институтами других культур и с окружающей средой. Окружающая среда, как открытая система, предполагает большую степень вариативности между отдельными современными и археологическими культурами. Любое объяснение культуры должно быть в состоянии трактовать изменения, обнаруживаемые в живых культурах, а не только в тех, которые создаются классификаторами археологических культур. Заметим, что многие факторы влияют на культурные системы, поэтому их упорядочивание может происходить только при понимании системы и тех процессов, в результате которых возникают как сходные, так и различные черты. Многие сложные факторы являются внешними по отношению к культуре и находятся вне зоны внимания археолога.

Имеются очевидные трудности при изучении взаимодействия людей и среды, особенно в случаях, когда условия сохранения накладывают ограничения на артефакты и другие данные, доступные для изучения. Прежде всего, различные культуры адаптируются к средам посредством технологий, поэтому модели технологических подсистем позволяют археологам получать сравнительно полную картину культурной системы как таковой. Каждый ее аспект должен реконструироваться отдельно, для чего необходимо использовать каждое свидетельство, имеющее отношение к данной грани системы. Со временем из таких реконструкций будет получена полная картина данной культурной системы.

Полилинейная эволюция признает, что имеется много эволюционных путей, простых и сложных, различия между которыми возникают в результате конкретных адаптационных решений (Стюард – Steward, 1955). Культурные адаптации являются нетривиальными процессами – они тонко настроены на местные условия и характеризуются долговременным кумулятивным эффектом.

Начиная с 1950-х и до 1960-х годов некоторые археологи утверждали, что археологи должны не просто описывать прошлое, но скорее объяснять, почему происходили определенные процессы. В то время, когда появилась работа Стюарда, американская археология уделяла чрезмерное внимание хронологии и артефактам. Такую работу можно было сравнить с классификацией насекомых или коллекционированием почтовых марок. И тогда, в 1948 году, археолог Уолтер Тэйлор опубликовал свою знаменитую работу «Изучение археологии», содержащую разгромную критику по поводу поглощенности американской археологии описаниями и хронологиями.

В этой фундаментальной работе Тэйлор призывал переместить центр тяжести с хронологических последовательностей и распределений на подробное многоуровневое исследование отдельных памятников и их характеристик, таких как культурные слои, ярусы и очаги. При таком подходе сводились воедино все возможные свидетельства о памятнике – технология, художественные стили, экологические факторы, архитектура и информация об общественной жизни, для того чтобы сконцентрироваться на людях, которые здесь жили, и на изменениях в их культуре. Тэйлор попытался привить в археологии иной взгляд на культуру, который признавал бы ее как неотъемлемую часть антропологии. Он полагал, что эти дисциплины должны работать вместе для выработки общей истины о культуре человека (Клюкхон – Kluckhohn, 1940).

Исследования Стюарда и Тэйлора подвели археологию ХХ века к реперной точке великих перемен в теории этой науки. Они раз и навсегда установили тесную связь между археологией и антропологией. В «Изучении археологии» со всей ясностью было показано, что самой важной целью археологии должна стать выработка адекватных объяснений доисторической эпохи человечества, что является задачей более сложной, чем просто раскопки, сбор и описание. Воззрения Стюарда на полилинейную эволюцию культуры и экологию культуры оказали значительное влияние на археологов, и эти понятия стали принципиальным аспектом новой археологии 1960-х годов, о которой будет рассказано в главе 3.