Потом (это уже после старта, на борту «каракатицы») имело место ещё и поголовное собрание всей экспедиционной братии, в ходе которого Матвей впервые получил возможность приблизительно оценить дарёных судьбою спутничков. Картина показалась удручающей. Не сказать, чтобы в случае чего бухгалтер Бэд Рашн собирался на кого-то расчитывать, но… Э, да что там!

Нечто интересное примерещилось ему только в командире корабельного экипажа. Но осторожная попытка завязать беседу в два счёта доказала: этот парень с ярко-азиатской внешностью и неожиданным именем Клаус не разумное существо, а так – деталь навигационного оборудования. Матвей уже имел случаи убедиться: если у человека зрачки словно бы сопространственной мутью подёрнуты, то вместо мозгов у него бортовое счётнологическое устройство, а вместо души – технический паспорт какого-нибудь корабля.

У азиата Клауса вместо души был техпаспорт списанного из резервной эскадры кросстаровского десантнотранспортника «Каракал». На собрании Матвею среди разномастной публики сразу бросились в глаза по-военному стриженый затылок и чёрная парадная «офицерка» со следами недавно отклеенных погон. Но когда, подсев ко всему этому, бухгалтер Бэд попытался поздороваться и представиться… Хозяин затылка, погонных следов и немецкого имени выслушал его, не отводя азиатски-бесстрастный взгляд от ораторствующего Шостака, а потом вдруг сказал вполголоса: «Они приконтачили к нашей корме какую-то грушу на кишке. Размером с ходовую рубку. Н-нагар дюзовый…» Засим последовал миг раздумья и новый выброс информации: «Аварийная катапульта жилого модуля предназначена для спасения корабля и экипажа от пассажиров.» Матвей выдавил неопределённое «гм» и поспешил отодвинуться.

А Шостак-сан тем временем разглагольствовал, живописуя предстоящую экспедицию этаким турполётом в край, где на деревьях вместо листвы подвешены купюры и кредитные эллипсеты.

Всадников при этом он особым вниманием не ощасливил. Помянул лишь, что вдоволь наобжигавшись на всяких дельфинах (с одной стороны) и на плосколобых флерианах (с другой), земная наука давно уже перестала увлекаться объемом мозга да сложностью извилин оного. Перестала, значит, и выработала «безошибочный триединый комплекс» признаков разумности.

«И вот с точки зрения этого комплекса… Да, всадники пользуются весьма сложными орудиями труда… Более того, их человекоподобие гораздо выраженнее, чем у любой известной нам разумной внеземной расы, они даже имеют настоящие – в человеческом понимании – руки… Впрочем, теоретически доказано, что, например, щупальце является гораздо более совершенным органом с точки зрения созидания предметов материальной… Но я, кажется, слишком увлекся. Так вот, орудия труда байсанских всадников и их якобы социальная организация – это лишь два из трех необходимых признаков. Без наличия возможности общения особей посредством членораздельной речи либо ее полноценного аналога (которых, кстати, современная наука не знает)… Так вот, без этой возможности, которая и является третьим признаком, нельзя говорить именно о социальной организации, а можно говорить лишь об организации инстинктивной (пример – земные муравьи и подобные им). Это что касается псевдонаучных измышлений о якобы разумности всадников. С практической же точки зрения, упомянутая форма организованной жизни намертво припаяна своей скотоводческ… э-э-э… симбиотической ориентацией к степной зоне планеты. А поскольку наша область интересов – псевдомангр, эта многократно преувеличенная вздорными слухами угроза нам не – хе-хе! – угрожает.»