Скептики США первой «волны» вряд ли могли рассчитывать на какой-то коммерческий успех своих публикаций. Начать надо с того, что такие публикации не хотели публиковать ведущие издательства Америки. «Конспирологи» США были изгоями. Они вполне ясно представляли, что могут запросто лишиться жизни, подвергнуться судебному преследованию, изоляции от общества, помещению в психиатрические больницы США, тюремного типа. Этого не произошло по неизвестным причинам, о которых можно было только догадываться. Возможно, организаторы обмана не хотели делать из «конспирологов» образ святых мучеников, который бы привлек внимание обычных граждан, ибо запретный плод сладок. Обманщики логично решили, что гораздо проще и правильнее объявить разоблачителей Лунного обмана США сумасшедшими или корыстными людьми. Кроме этого, фальсификаторам, в принципе, было всегда безразлично мнение обычных людей. Они продолжали пропагандировать свою фальшивку, не смотря на огромное количество разоблачительных материалов. Принцип доктора Геббельса всегда был основой американской пропаганды: Чем больше ложь, тем скорее в нее поверят! И этот принцип все равно работает. Американский пропагандист «Виндли» превзошёл доктора Геббельса, который не особенно усложнял свои аргументы логическими доводами, и попытался приплести к своим аргументам некие логические обоснования, а именно «принцип бритвы Оккамы»: «Теории заговора, как правило, предполагают противоположное «бритве Оккама». То есть при объяснении наблюдений заговорщики часто предлагают более сложные объяснения, чем общепринятая история. Их выводы часто требуют от нас верить в дополнительные постулируемые события или факторы, для которых редко есть прямые доказательства. Бритва Оккама явно требует от нас устранения возможных объяснений, подразумевающих существование ненаблюдаемого явления. И НАСА, и заговорщики предлагают объяснения, которые соответствуют наблюдаемым явлениям.

Но некоторые теории заговора «Аполлона» требуют, чтобы мы верили в такие вещи, как отряды смерти НАСА и сверхсекретные звукозаписи в отдаленных местах. Прямых доказательств ни тому, ни другому нет. Возможность того, что эти вещи, если они существовали, могли бы объяснить наблюдения заговорщиков, не является доказательством того, что они существуют. В более широком масштабе заговорщики часто имеют подробное объяснение одной фотографии или заявления, а также совершенно другое, но столь же подробное объяснение следующей фотографии и т. д. Вскоре эти фрагментарные предложения начинают противоречить друг другу. И вы получаете разные объяснения в зависимости от того, какого заговорщика вы спрашиваете. Нет ничего подозрительного в том, что у разных заговорщиков разные идеи. Вот как работает расследование. Но это очень важно, когда теория одного заговорщика, взятая в целом, превращается в маячащую массу необоснованных спекуляций. Вместо типичного процесса рассмотрения всех возможностей и принятия решения о том, какая из них наиболее разумна, заговорщики обычно следуют линии рассуждений, которая сначала требует, чтобы заговор существовал. Затем они идут по тому мучительному пути догадок, который необходим, чтобы прийти к этому заключению. В результате линия рассуждений может показаться непроницаемой. Читатель может проследить аргументацию от первых принципов до выводов. Но читатель часто не задается вопросом, действительно ли эта линия рассуждения единственно возможная и требует ли довод заговорщика, чтобы читатель верил в посторонние положения, для которых нет доказательств». Этот абсурдный аргумент о «бритве Оккамы» был подхвачен всеми известными проамериканскими пропагандистами. Они, не задумываясь над смыслом написанного, имитировали это «логическое» обоснования во всех своих публикациях и сообщениях. Особенно часто о «бритве» повторял защитник НАСА «Пустыня».