Цепкий взгляд младшего урядника пробежался по мне, и его худая физиономия враз заострилась и сделалась хищной.

– Заруби себе на носу: пусть чины у нас и равные, но старший в десятке я! Приказы не оспариваются, выполняются сразу, от и до!

Как видно, до пластунов уже дошли слухи об избиении парочки стрельцов и дуэли с магистром Гудимиром, вот Хомут и решил обложить меня по всем правилам.

– Ну а начнёшь дурить, так у нас и с колдунами случается… всякое, – добавил младший урядник, не дождавшись никакой реакции на свои слова. – Усёк?

Я вновь улыбнулся.

– А то ж! – повторил, после выставил вверх указательный палец и медленно-медленно потянулся к воротнику форменной куртки Хомута. – Один момент!

Простенькие фокусы тем и хороши, что не требуют долгой подготовки. Сделать вид, будто снял сколопендру с плеча собеседника не составило никакого труда, подвоха никто не заподозрил. На обратном движении руки ещё и позволил конечностям мерзкой гадины пройтись по щеке младшего урядника. Того аж передёрнуло.

– Случиться и вправду может… всякое, – сказал я, роняя сколопендру на землю.

Хомут тут же припечатал её подошвой и процедил:

– Рад, что мы поняли друг друга.

Ну да, ну да. Вроде как поняли.

Барак, топчан, тюфяк.

Белое пламя атрибута не повредило ни рогоже, ни соломе, а вот всяческую кровососущую живность извело под корень, но от зуда поутру меня это всё равно не уберегло – несмотря на оконные сетки, постарались драные москиты. Когда просыпался ночью, то слышал звон их крылышек, парочку даже прихлопнул. Всякий раз после долго ворочался с бока на бок, поскольку засыпать без Беляны было в высшей степени непривычно, но усталость неизменно брала верх, забывался в беспокойной полудрёме.

По сигналу побудки пластуны вытащили тюфяки и одеяла на просушку, пошли умываться и бриться. Затем расселись на брёвнышках вокруг костров, дабы заморить червячка. Давали кашу с мясом, хлеб с маслом, горячий травяной отвар и даже чёрный кофе. Поел с немалым аппетитом, пусть компанию и составлял десяток матёрых головорезов.

С расспросами те не лезли и всё больше присматривались, ну а я в свою очередь присматривался к ним. На первый взгляд сослуживцы выглядели разношёрстней некуда, и вместе с тем все пластуны чем-то неуловимо друг на друга походили: будто волны обкатали случайные камушки, придав им одну форму и более-менее уравняв в размерах. Разумеется, кто-то был выше, а кто-то ниже, да и телосложением молодчики отличались друг от друга, но громил среди них не наблюдалось вовсе, все до единого – жилистые и гибкие, ровно балаганные акробаты. Стрижены коротко, лица загорелые, одни с усами, другие с короткими бородками. Несколько человек красовались каторжанскими клеймами.

Ещё с нами завтракал ученик школы Карающего смерча, прозванный местными острословами Сквозняком. Впрочем, как мне показалось, выбором клички его притеснения и ограничились. Он уже вписался в десяток. Я покуда ещё нет.

В подручных у младшего урядника ходил каторжанин по прозвищу Край. Был он среднего роста и не самого богатырского сложения, но вот ладони имел что твои лопаты. Как видно, вдоволь кайлом помахал. Пока сидели у костра, Край неотрывно следил за мной, ему же велели сопроводить меня на склад.

Помимо формы, ботинок, ранца и одеяла вчера я уже получил несколько комплектов исподнего и ткань на портянки, а без оружия вполне мог обойтись, но отнекиваться не стал, кивнул младшему уряднику и спросил:

– Вещи в бараке оставлю? Не пропадут?

Хомут расплылся в улыбке.

– У нас не воруют!

– Не о том речь, – усмехнулся я. – Просто возьмут без спроса, не ради корысти, а из любопытства, а там кое-какие магические безделушки, как бы чего не вышло. Не хочу, чтобы ко мне претензии возникли.