– Что-то не так, мадемуазель Шапталь? – негромко спросил усач. – Начальство? Но если чего, считайте, что вы меня просто не слышали.

Девушка пожала плечами. Как ответить? Косметика – вещь незаменимая, однако глаза не закрасишь. Можно, конечно, надеть темные очки, но остается голос. Гитара… У парня наверняка музыкальный слух.

Затянулась, вдохнула резкий табачный дым

– Спала плохо. Не обращайте внимания, это у меня бывает.

И, предупреждая следующий вопрос, поспешила добавить:

– Лекарства пью. И – хватит об этом.

…Фаянсовый флакон все там же, на трюмо, за ширмой-косметичкой. Не выбросила, духу не хватило. И радио утром не стала включать, чтобы случайно не услышать:

– Я здесь, Мод! Я уже здесь. Ай-й!..

Знакомый голос позволил отвлечься, перевести дух, и девушка мысленно поблагодарила черноволосого, умудрившегося опоздать и на этот раз. Добрался, и слава богу. Но почему «ай»?

– Я уже иду, бегу. Ой, как грязно!..

…За асфальтированным выездом из кирпичного корпуса – обычная парижская землица в лужах от вчерашнего дождя, в потеках масла, бензина.

Ай!

Арман Кампо не шел, не бежал даже – прыгал, высоко вздергивая длинные ноги в туфлях-лодочках. На этот раз он был в светлом клетчатом костюме при галстуке-бабочке с большой желтой орхидеей в петлице. Мод мельком отметила, что и этот костюм сидит на парне, словно влитой. Балуют красавчика, хороших портных приглашают, оделяют цветочками. Вот только денег не дают.

– Я… – прыжок, – уже, – прыжок, – тут!

Поскользнулся, чуть не упав, выпрямился – и улыбнулся так, что все простить можно.

– Мод! Жорж! А почему надо ехать именно сюда? Здесь… Здесь такая ужасная гря-а-азь! Отогнали бы нашего першерона к «Гранд-отелю»…

Девушка оценила «першерона», усач же развел крепкими руками.

– Колеса подкачать нужно. Как раз вас, Арман, ждали. Пиджак можете закинуть в кемпер, а насос я сейчас принесу.

Черноволосый взглянул растерянно.

– Насос? А, простите, з-зачем? Я не создан для насоса, это так вульгарно! Мод, а в кемпере койки – они мягкие? Я, знаешь, на жестком спать не могу, это противоречит самой моей природе!..

И вновь улыбка, да такая умильная, что сразу кулаки разжимаются. Усач лишь хмыкнул, Мод же решила внести ясность.

– Койки две, откидные. Мы с Жоржем уже все решили. Моя – левая, если по ходу, правая – его. Водитель должен отдыхать и набираться сил, иначе никуда не доедем. Можешь, конечно, забрать мою…

Бонис, сохраняя невозмутимый вид, вновь негромко хмыкнул, но Арман отреагировал на диво спокойно:

– Я так и знал. В нашем путешествии будет господствовать кулачное право. Конец цивилизации в одном отдельно взятом кемпере… Мод, зачем все эти трудности? Сели бы в поезд, доехали, куда надо, все изучили, картины отправили бы тоже поездом…

Эксперт Шапталь тоже об этом подумала и даже решилась спросить шефа. Тот выложил на стол большую карту Французской республики с уже намеченным маршрутом. Случайно или нет, но железная дорога обходила нужные им места стороной. Добираться придется по шоссе, а то и по грунтовке. А кемпер…

«Вы представляете себе провинциальные гостиницы, мадемуазель Шапталь?»

Последний аргумент убедил даже Армана Кампо. При слове «провинциальные» его передернуло.

– Но… Но зачем тогда вообще ездить? Не надо никуда ездить! – чуть подумав, решил черноволосый. – Кому нужно, сам картины пришлет. По почте. Лучшие отберем, остальным скажем «спасибо». Пусть обижаются!

– И получим хор обиженных как раз к открытию, – кивнула Мод. – Спасибо, это лишнее. План работы утвержден, Арман, и обсуждаться не будет. А дел у нас, ребята, много. На выставке в Рейхе будет четыре сотни работ, нацисты их из музеев изъяли. Мсье Шагал собрал более сотни, мы хотим вдвое больше. Двести хороших картин, причем таких, что еще не выставлялись! В Париже мы собрали чуть более семидесяти, еще два десятка будут готовы к открытию. Сегодня утром я, кстати, договорилась по поводу тех рисунков… Остальное предстоит найти нам. Есть адреса, есть заявки, кое-кто прислал репродукции…