– А я рад, что ты не бросила трубку!

– Многие бросали?

Я хотел было уже соврать, как это обычно у меня само собой получалось, и уже прикидывал в какую сторону склонить: в меньшую, подчеркивая удачу, или в большую, показывая свою настойчивость. Но решил сказать правду. Я же обещал! И не только ей, а самому себе. Что я не могу пять минут прожить честно?

– Ты моя прекрасная двадцать вторая попытка.

– Ничего себе, – услышал я ее ответ. Ее голос показался мне довольным.

– А как тебя зовут? – решил спросить я. Нам же не «эй, фью» говорить друг другу.

– Можно я не скажу свое настоящее имя и назовусь как-нибудь иначе? – спросила она.

– Хорошо, – ответил я и срочно приступил к побору собственного прозвища.

– Мерседес, – представилась она, делая ударение на втором слоге.

– Лексус, – спонтанно представился я, и удивился собственным словам, которые вырвались у меня словно собака, выпущенная погулять на улицу запоздавшими хозяевами.

– Почему Лексус? – удивилась она.

– Не знаю, – честно признался я. – Просто вырвалось первое, что пришло в голову. А что? Звучит интересно. Даже немного элегантно и научно, на латинский манер! Lex – по латыни, кажется, закон.

В моей голове стали проплывать туманные ассоциации с этим словом.

– А еще быстро и роскошно! – добавила Мерседес.

– Видишь, как здорово! – обрадовался я. – А ты любишь Мерседесы?

– Нет, мне просто нравится, как звучит. А еще хотелось бы, чтобы кто-то в мою честь назвал нечто, известное всем, – ответила она грустно и мечтательно. Но очень трогательно.

– Например, роскошный автомобиль. – Я читал эту историю, и знал, в чью честь дали название Mercedes.

– Ну, можно и что-нибудь попроще. Честно говоря, мне просто хочется, чтобы кто-то сделал настоящий поступок ради меня. Такой, чтобы я могла гордиться.

– Давай выпьем за знакомство, – выпалил я и осекся, подумав, что могу быть принятым за алкоголика. В памяти сразу возник образ друга Коляна, которому сегодня звонила Смерть. – Чисто символически!

– О! Отлично! Ты не клади трубку, я схожу и посмотрю, что у меня есть, – сказала Мерседес, успокоив мои опасения.

В трубке воцарилась тишина. Но она была наполнена приятным ожиданием, которое мне доставляло одно сплошное удовольствие. Я его разбавил неспешной прогулкой на кухню к холодильнику, загруженному пивом. Не торопясь, я достал еще одну бутылочку и открыл ее. Она издала такой приятный звук. Ах! Как я его люблю! Такое смачное чихание: ичхи! Будь здоров! Я сделал небольшой глоток, и остановился. Надо же тост сказать, чокнуться. Где же она?

– Лексус, – донеслось из трубки. Так непривычно понимать, что Лексус – это я!

– Да, Мерседес, – ответил я.

– Нашла! – радостно сообщила она. – Правда, немного, на донышке.

– А что у тебя? – интересуюсь я. Любопытство не порок.

– Водка! – отвечает она немного брезгливо. Я немедленно сворачиваю свои намерения рассказать шутку про смерть, боясь быть непонятым.

– Осталась после гостей, – объяснила она. – Я водку не пью, но другого ничего нет. Так что разбавлю соком и будет вроде коктейль.

У меня с душа вроде как камень упал. Хотя, что такого? Пусть хоть спирт глушит! Мне-то что? Я же просто поболтать собираюсь! И все! Я прервал свой внутренний монолог. Надо же, привычка разговаривать самому с собой сохраняется даже во время общения. Ну, вот! Опять!

– Ну, и отлично! А у меня пиво, – похвастался я.

– О! Пиво! Здорово! Обожаю! – раздался ее голос. Она явно завидует.

– Я тоже, – согласился я. Мне приятно осознавать, что вкусы у нас сходятся.

– За тебя! – произнесла она лаконичный тост, который не оставил мне выбора. И я, готовившийся сказать что-то длинное и умное, ответил ей тем же: