В каюте было много вещей, лишь отдаленно напоминавших привычную для меня мебель. В стенах – неглубокие ниши, заполненные всякой всячиной. В центре – непонятный предмет, вроде огромного куска полупрозрачного желе прямоугольной формы, мягко пружинящего при малейшем нажатии. Рядом стояли куски поменьше, более плотные, похожие на низкие тумбы. Лишь одно я узнала с первого взгляда – зеркало, расположенное по правую сторону от спального места. Но это был не обычный кусок стекла, покрытый серебряной амальгамой, а нечто похожее на застывшую ртуть, которую нанесли на поверхность стены.

Зашипел динамик, установленный под потолком. Мужской голос приказал подготовиться к старту. Чудно, а в каюте предусмотрены ремни безопасности? И как насчет перегрузок?

Я подошла к так называемой кровати, села, немного попрыгала. Надеюсь, при взлете меня не размажет по стенам. Скинула ботинки и прямо в комбинезоне улеглась на приятно пружинящую поверхность. Положила руки под голову и уставилась в потолок в ожидании взлета.

Минуту жду, две, три…

Когда уже прошло около десяти, плюнула, поднялась с кровати и направилась к душевой. Та представляла собой огромную колбу из матового материала.

Дверь была заперта. Ни ручек, ни кнопок, ничего – абсолютно гладкая похожая на плексиглас поверхность. Как ее открыть? Попробовала постучать – вдруг там какой-то особый механизм? Нет, как была заперта, так и осталась. Что за черт, р-р-р-р!

Разозлившись, решила пойти к Витару и подробно разузнать, что как работает. Подошла к двери, ведущей в коридор корабля. Эта была металлическая, но, как и в душе, тоже заперта.

– Да твою же медь, чтоб тебе пусто было! Ну как так можно? – выругалась вслух. – Вот как мне теперь выйти? А если я в туалет захочу? – нет, лучше об этом не думать, а то и вправду могу захотеть, что тогда делать буду?

Начала ногой колотить дверь и кричать, в надежде, что кто-то услышит:

– Выпустите меня! Ау, кто-нибудь! – но за дверью царила абсолютная тишина – ни единого звука. – Сволочи! Выпустите меня! Ненавижу, уроды инопланетные!

Не выдержав, заплакала, вспомнив, к тому же, и об отце. Слезы потекли по щекам, собираясь на подбородке. Они падали вниз и расплывались на ядовито-желтом комбинезоне темными пятнами. Неужели только сегодня утром папа меня провожал, а теперь я не знаю что с ним, да еще и сама влипла в историю?

Вспомнив о погибшей команде, я вообще зарыдала в голос. И эти подземные толчки… Что это было? Простое землетрясение или взрыв реактора? Неужели я никогда не узнаю этого наверняка? Так и буду мучиться неизвестностью, думая, что мой отец погиб, а он будет думать, что это меня нет в живых!

От этой мысли стало совсем худо. Слезы неожиданно высохли, но меня начала колотить крупная дрожь, да так, что зуб на зуб не попадал. Дрожа всем телом, я начала ходить из стороны в сторону и постукивать по стенам каюты. Для чего это делала, сама не знаю, но, в конце концов, уселась в углу, подтянула колени к груди, обхватила руками и уткнулась в них носом. Счет времени был потерян, да я его и не считала.

Дверь в каюту открылась, и кто-то молча вошел. У меня не было желания поднимать голову.

– Что с тобой? – услышала голос Витара.

Я продолжала сидеть, уткнувшись носом в колени. После нервной встряски и истерики началась стадия полнейшей апатии.

– Ты меня вообще слышишь? – капитан ухватил меня за руки, пытаясь заглянуть в лицо. Ему это, в общем-то, удалось, я подняла на него глаза. – Карина, что случилось?

В его голосе послышалось беспокойство. Что ж, физиономия у меня сейчас еще та – вся опухла от слез. Я продолжала молчать, только теперь еще и смотрела мимо него отсутствующим взглядом. Он не выдержал и встряхнул меня, да так, что у меня зубы клацнули. Хорошо хоть язык не прикусила. Вот псих! С кем я связалась?